Как стать богом. Михаил Востриков

которого сердце как метроном. Никак не объяснить. Да и незачем».

      – Как будто жизнь уходит через плечи! – говорит он медленно.

      И тут же сам себе удивляется. Не хотел ведь говорить, а все-таки сказал. И совершенно напрасно разумеется.

      – Это что – цитата? – осведомляется Работодатель.

      – Нет. Это такое ощущение.

      – Только не надо наводить хренотень на плетень!

      – Да шел бы ты!

СЦЕНА 7/3

      – Не крал у него никто этой марки, – вдруг меняет тему Работодатель.

      – То есть?

      Работодатель заканчивает со своим чаем, откидывается на спинку дивана, переплетает голенастые ноги диковинным джинсовым винтом и занимается «Ронсоном» с сигареткой – аккуратно закуривает, пускает два аккуратных колечка в потолок и смотрит на Юрия прищурившись:

      – Ты главное не углубляйся, – советует он проникновенно, – Зачем это тебе? При твоих-то моральных принципах?

      «Вот, уж, точно говорят, – думает Работодатель, – Простота хуже воровства… Чудной парень. Другой бы с этим его уменьем отличать ложь уже огромное состояние бы себе сколотил. Мне бы такое. А этот? Сколько я его знаю даже машину не купил, так и ходит пешком».

      «Мои моральные принципы, – думает Юрий, – О, Боже! «Не бери чужого и не слово говори ложно». А в остальном: «перекурим – тачку смажем, тачку смажем – перекурим». Роскошная нравственная палитра, снежные вершины морали».

      – Перекурим – тачку смажем, – говорит он вслух, – Тачку смажем перекурим.

      – Воистину так! – восклицает Работодатель и словно спохватившись принимается затаптывать окурок в пепельнице, – Поехали! Нам еще пилить и пилить – сорок пять кэмэ по слякоти. Собирай писалку. Да пошевеливайся, я уже одет как видишь.

      – Секретку или обычную? – спрашивает Юрий.

      – Бери обе. На всякий случай. Обе пригодятся.

      – Слушаюсь, командир, – говорит Юрий и принимается собирать регистрирующую аппаратуру.

СЦЕНА 7/4

      В машине Юрий налаживается подремать. Расслабляется пристроив голову в щели между спинкой и стенкой, закрывает глаза и пытается думать о приятном. Как он идет в подвальчик «24 часа» и накупает там вкуснятинки для себя и Жанки: карбоната, семги, осетринки горячего копчения, французкий батон, маслица «фермерского», «икорки, понимаю-с». И бутылочку «Бефитера", и швепс-тоник, разумеется.

      – И где это всё будет у нас происходить? – спрашивает Юрий.

      – В населенном пункте Мотовилово.

      – О, Мотовилово! Пуп земли русской.

      – Нет, браток, – возражает Работодатель, – Пуп земли это Большое Мотовилово, а мы с тобой едем в Малое.

      – А кто он такой этот твой Галошин? – спрашивает Юрий не раскрывая глаз.

      – Не Галошин, – говорит Работодатель наставительно, – и не Калошин, а Колошин. От слова «колоситься». «Раннее колошение хлебов». Он секретоноситель.

      – То есть?

      – То есть лицо, которому известны сведения оставляющие государственную тайну.

      Услышав это Юрий тревожится и раскрывает глаза:

      – Еще