Как стать богом. Михаил Востриков

правило, не до того, чтобы следить за таинственными красноватыми отблесками на загадочном малиновом лице Великого Сыщика.

      – Опоздает, – говорит Юрий уверенно, – Такие всегда опаздывают.

      – Откуда ты знаешь? – спрашивает Работодатель с любопытством, – Ты ж его даже и не видел еще. Слушай, может быть у тебя еще какой талант имеет быть?

      Юрий ответить не успевает, потому что строго-казенный голос Мириам Соломоновны из селектора на столе объявляет:

      – Павел Петрович, здесь господин Епанчин. Ему назначено на одиннадцать.

      Работодатель корчит Юрию рожу, означающую что-то вроде «хрен тебе, а не талант», и бархатно произносит в микрофон:

      – Просите, пожалуйста!

      Сюжет 5. Тельман Иванович Епанчин, филателист

СЦЕНА 5/1

      Епанчин Тельман Иванович, 68 лет, вдовец, известный филателист, старинный и заслуженный консультант компетентных органов, оказывается сереньким маленьким пыльным человечком с разрозненными золотыми зубами и быстрыми мышиными глазками на морщинистом лице Акакия Акакиевича Башмачкина.

      Входит и здоровается без всякого достоинства, быстро-быстро потирая озябшие ручонки и подшмыгивая носиком. Присаживается в предложенное кресло. Скрытно но внимательно оглядывается и тотчас же затевает склоку насчет Юрия, присутствие коего кажется ему необязательным и даже излишним.

СЦЕНА 5/2

      – У меня, знаете ли, дело чрезвыча-а-айно деликатное, чрезвычайно.

      – Разумеется, дорогой ТЕльман Иванович! За другие мы ведь здесь и не беремся.

      – ТельмАн, – поправляет его клиент, – Меня зовут ТельмАн Иванович с Вашего позволения.

      – Прошу прощения. В любом случае вы можете рассчитывать на полную и абсолютную конфиденциальность.

      – Да-да, это я понимаю. Фрол Кузьмич мне Вас именно так и аттестовал.

      – Ну, вот видите!

      – И все-таки. Здесь случай совершенно особенный. Дело это настолько щекотливое. Мне придется называть звучные имена. А немцы знаете как говорят: что знают двое, знает и свинья, хе-хе-хе, я извиняюсь. Двое!

      – Совершенно с Вами согласен, уважаемый ТельмАн Иванович. И с немцами тоже согласен. Но ведь сказал же понимающий человек: «Два – любимое число алкоголика». А в Писании так и совсем жестко: где двое вас собралось, там и я среди вас. И я предупреждаю, что вся наша беседа записывается.

      – Ах, вот даже как! Но в этом случае я вынужден буду…

      И господин Епанчин принимается демонстративно покидать сей негостеприимный кров. Но никуда не уходит и даже спорить перестает, а только усаживается попрочнее и произносит с покорностью:

      – Ну хорошо, раз иначе нельзя…

      – Нельзя, Тельман Иванович! – бархатно подхватывает Работодатель, – Никак нельзя иначе. Ноблес сами понимаете оближ. Гарантии абсолютны. Здесь у нас тоже ноблес неукоснительно оближ.

СЦЕНА 5/3

      Суть дела

      Господин Епанчин произнесенным видимо удовлетворяется и принимается излагать:

      Он