Хонас и розовый кит. Хосе Вольфанго Монтес Ваннучи

открыл ящик с кубинскими сигарами, который красовался у него на столе уже несколько лет. Засунул одну в рот и взял со стола зажигалку. Ленивый прибор отказывался извергать пламя. Махнув на него рукой, тесть вернул сигару в ящик и сказал:

      – Современные молодые люди мечтают работать в громадных офисах, где у них был бы кондиционер, гарем из шести секретарш и мини-АТС, чтобы названивать разным шлюхам. Если думаешь, что я собираюсь предложить тебе место вроде такого, ты ошибаешься. Лучше я заранее разрушу твои иллюзии.

      – Вы только подкрепляете мое подозрение, что ваше предложение – сущая ерунда, – признался я.

      – Предлагаю тебе взяться за управление уникальным в своем роде проектом. Всякий на твоем месте посчитал бы честью участвовать в таком достойном деле.

      – Что за достойное дело?

      – Не скажу, пока ты не проникнешься его значимостью.

      Патрокл старался окутать дело загадочностью, что доставляло ему удовольствие. Инженер-бельгиец скучал, на его губах застыла натянутая улыбка. Долорес меняла одну нетронутую чашу со льдом на другую.

      – Кто мой самый большой враг? – спросил меня Патрокл.

      – Думаю, дьявол. Вы католик, не так ли?

      – Не говори ерунды.

      – Бедные родственники, которые просят денег в долг.

      – Нет.

      – Подоходный налог.

      – Здесь его никто не взимает.

      – Коммунисты.

      – Никогда о них не думал.

      – Комары, переносящие желтую лихорадку.

      – Лихорадка – это мелочь.

      – Навязчивые пьяницы. Подхалимы, которые пытаются сделать вас то душой компании, то крестным отцом, то свидетелем на свадьбе. Вы сами. Ваша жена.

      – Не богохульствуй. Ира святая. И вообще довольно гадать. Мои злейшие враги – толкачи.

      – Толкачи? Никогда не подумал бы. Что они вам сделали? – заинтересовался я.

      – Они украли мою славу, – объяснил Патрокл.

      Несчастье моего тестя, если верить его признаниям, заключалось в том, что, когда он прозябал в нищете, ему стоило огромного труда разбогатеть. А к тому времени, когда дела у него пошли в гору, правила игры изменились настолько, что молодые авантюристы смогли добиться всего за пару месяцев большего, чем он за всю жизнь. Патрокл почувствовал себя альпинистом, взобравшимся на вершину горы и обнаружившим там фуникулер, который проделывает весь тяжелый и опасный путь за пять минут. Яблоней с золотыми плодами, с которой новое поколение снимало обильный урожай, была кока. С тех пор как страна экспортирует тонны белого порошка, о моральных ценностях никто не беспокоится. Сегодня никто не думает о достойной прибыли, о соблюдении правил игры в капитализм, которых придерживался Патиньо [8], когда взрывал горы и извлекал олово руками целого войска индейцев, мнивших себя нужными по одной простой причине – их эксплуатировали. «Сегодня никто не видит в своем ближнем рабочий инструмент, – размышлял Патрокл, – никто не изобретает новых способов заставить сотрудника принести максимальную прибыль при минимальной

8

Симон Итури Патиньо (1860–1947) – боливийский магнат, разбогатевший на добыче олова.