О дивный новый мир. Олдос Леонард Хаксли

Наши предки были так глупы и близоруки, что когда явились первые преобразователи и указали путь избавления от этих невыносимых эмоций, то их не желали слушать.

      «Точно речь о бараньей котлете, – скрипнул зубами Бернард. – „Не отведал, отведаю“. Как будто она кусок мяса. Низводят ее до уровня бифштекса… Она сказала мне, что подумает, что даст до пятницы ответ. О Господи Форде. Подойти бы да в физиономию им со всего размаха, да еще раз, да еще».

      – Я тебе настоятельно ее рекомендую, – говорил между тем Генри Фостер приятелю.

      – Взять хоть эктогенез. Пфитцнер и Кавагучи разработали весь этот внетелесный метод размножения*. Но правительства и во внимание его не приняли. Мешало нечто, именовавшееся христианством. Женщин и дальше заставляли быть живородящими.

      – Он же страшненький! – сказала Фанни.

      – А мне нравится, как он выглядит.

      – И такого маленького роста, – поморщилась Фанни. (Низкорослость – типичный мерзкий признак низших каст.)

      – А по-моему, он милый, – сказала Линайна. – Его так и хочется погладить. Ну, как котеночка.

      Фанни брезгливо сказала:

      – Говорят, когда он еще был в бутыли, кто-то ошибся – подумал, он гамма, и влил ему спирту в кровезаменитель. Оттого он и щуплый вышел.

      – Вздор какой! – возмутилась Линайна.

      – В Англии запретили даже обучение во сне. Было тогда нечто, именовавшееся либерализмом*. Парламент (известно ли вам это старинное понятие?) принял закон против гипнопедии*. Сохранились архивы парламентских актов. Записи речей о свободе британского подданного. О праве быть неудачником и горемыкой. Неприкаянным, неприспособленным к жизни.

      – Да что ты, дружище, я буду только рад. Милости прошу. – Генри Фостер похлопал друга по плечу. – Ведь каждый принадлежит всем остальным.

      «По сотне повторений три раза в неделю в течение четырех лет, – презрительно подумал Бернард; он был специалист-гипнопед. – Шестьдесят две тысячи четыреста повторений – и готова истина. Идиоты!»

      – Или взять систему каст. Постоянно предлагалась – и постоянно отвергалась. Мешало нечто, именовавшееся демократией. Как будто равенство людей заходит дальше физикохимического равенства.

* * *

      – А я все равно полечу с ним, – сказала Линайна.

      «Ненавижу, ненавижу, – кипел внутренне Бернард. – Но их двое, они рослые, они сильные».

      – Девятилетняя война началась в 141 году Эры Форда*.

      – Все равно, даже если бы ему и правда влили тогда спирту в кровезаменитель.

      – Фосген, хлорпикрин, йод-уксусный этил, дифенилцианарсин, слезоточивый газ, иприт. Не говоря уже о синильной кислоте.

      – А никто не подливал, неправда и не верю.

      – Вообразите гул четырнадцати тысяч самолетов, налетающих широким фронтом. Сами же разрывы бомб, начиненных сибирской язвой, звучали на Курфюрстендамм и в восьмом парижском округе* не громче бумажной хлопушки.

      – А потому что хочу побывать в диком заповеднике.

      – СН₃С₆Н₂(NO₂)₃+Нg(СNО)₂*; и что же в сумме? Большая воронка,