Уважаемый господин дурак. Сюсаку Эндо

которое дал ему Такамори. Матян принесла его поношенные башмаки, требовавшие срочного ремонта. Он быстро обулся и вышел из дома.

      – О нет. Что он еще выкинет… Почему ты его не остановила?

      Уловив упрек в голосе Томоэ, Матян насупилась:

      – Откуда я могла знать? Я думала, он собирается только походить по саду.

      Кимоно и ботинки! Ну и комбинация! Как будет неудобно, если его в таком виде увидят соседи. И вместе с тем – откуда Гастон мог знать, что японцы никогда не носят ботинки с кимоно?

      – Схожу поищу его. Позови Такамори.

      Такамори дремал у себя на втором этаже.

      – Что случилось?

      – И он еще спрашивает, что случилось, когда сам пригласил этого идиота в наш дом!

      Узнав, что произошло, Такамори разразился хохотом:

      – О, это просто великолепно!

      Томоэ бросилась на улицу, но Гастона нигде не было видно. Если он забредет в торговые ряды около станции, думала она, там повторится сцена в ресторане суси, и они станут посмешищем для всех соседей. Как будто ей и без того забот с Такамори не хватает, так сейчас этот слабоумный из-за границы свалился им на голову, и с ним, похоже, будет даже больше проблем, чем с ее братом.

      Она остановилась у группы маленьких сопливых мальчишек, игравших на улице, и спросила, не видели ли они иностранца.

      – А, американец в кимоно?

      – Он не американец. Но все равно. Куда он пошел?

      И тут она увидела Гастона – тот не спеша шел ей навстречу. Невероятно смешно – огромный борец сумо, завернутый в слишком маленькое кимоно, в этих ужасных башмаках. За ним ковыляла грязная и худая бездомная собака. Гастон увидел Томоэ, и на его лошадином лице появилась уже знакомая идиотская улыбка.

      – Бедная собака-сан. Совсем голодная. Вы не дадите ей что-нибудь поесть?

      «Какое нахальство», – подумала Томоэ.

* * *

      Вечером по случаю приезда Гастона устроили торжественный ужин. Стол был уставлен разнообразными редкими блюдами. Почетный гость переоделся в свою старую одежду, в которой он был на корабле, и сидел теперь в неудобной позе на своей подушке. Колени торчали впереди. Такамори пытался заставить его сесть, скрестив ноги, но они у него были слишком длинными для такой позы.

      Увидев перед собой столько необычных блюд, Гастон, как ребенок, захлопал в ладоши и, показывая на них, начал считать:

      – Один, два, три, четыре, много, много блюд!

      Видя его искреннее восхищение, Томоэ чуть не забыла о своей к нему неприязни.

      – Гастон-сан, вы впервые едите японскую еду?

      – Однажды в Париже я пробовал японские блюда.

      В Париже есть японский ресторан, которым владеет японец, женившийся на француженке. Гастон был в нем однажды со своими друзьями.

      – Что вы изволили там кушать? – спросила Сидзу, с опаской глядя на Такамори и предчувствуя, что Гастон может не понять ее японский язык.

      – Мама, не употребляй такие трудные слова. – Сидзу выбрала самую вежливую форму глагола «кушать». – Если ты будешь говорить простым