Уважаемый господин дурак. Сюсаку Эндо

втайне предавалась последние три недели, потерпели крах. Ее лицо подергивалось от обиды и гнева. Во всем виноват Такамори, абсолютно во всем…

      «Что за дураки мы, японцы! Специально приехать в Йокогаму, чтобы встретить бродягу, похожего на лошадь. Более того, мы даже согласились пригласить его в свой дом. Посмотрите, как он одет. Его брюки – не только с дырками на коленях, что еще можно объяснить долгим плаваньем, но они к тому же еще и непомерно коротки».

      – Что же нам делать? – спросила Томоэ брата шепотом так, чтобы Гастон не расслышал. Будь ее воля, она бы как можно скорее вообще от него избавилась.

      – Разве ты не знаешь? Сначала нужно пройти таможню, затем найти такси. Надеюсь, ты заплатишь, – с улыбкой ответил Такамори. Томоэ очень хотелось поддать брату под зад.

      – Гастон.

      – Да?

      – А ты понимаешь мой японский?

      – Да. Да.

      – Тогда пошли отсюда. Где твой багаж?

      Гастон показал на вещевой мешок, лежавший на кровати.

      – И это все?

      Гастон кивнул.

      В трюме пахло не только краской и маслом – его воздух был пропитан каким-то еще более отвратительным запахом, и Томоэ была вынуждена приложить к носу платок. Обернувшись, она увидела гальюн с широко распахнутыми дверями – оттуда и исходило это зловоние. Несколько лет назад в фильме под названием «Корабль рабов» она видела, как двести или триста африканских рабов приковали друг к другу цепями и бросили в такой же трюм.

      – Гастон-сан, вам понравилось путешествие?

      Гастон с первого раза не понял Такамори, но, когда тот повторил вопрос медленнее, уловил его смысл.

      – Да, все было великолепно.

      Они начали подниматься по лестнице – осторожно, чтобы не оступиться. Привыкший к трапам Гастон показывал проворство сродни обезьяньему и ловко перемещал длинные ноги по ступенькам. Достигнув первым палубы, он, вытянув свое длинное лицо, смотрел на поднимавшихся брата и сестру.

      – Красиво! – воскликнул он, видимо имея в виду, что Томоэ – красавица, и фамильярно протянул ей руку. У Томоэ этот жест вызвал только раздражение, но она не могла полностью игнорировать его и передала свою сумочку.

      Гастон радостно улыбнулся, широко открыв большой рот, похожий на пасть крокодила.

      На палубе яркое солнце ослепило их, привыкших к темноте трюма. Толстый кок и матрос, показавший им дорогу вниз, стояли тут же, скрестив на груди руки. Увидев Гастона рядом с Томоэ, они присвистнули и по-французски отпустили какую-то шуточку. Гастон в ответ только засмеялся во всю пасть.

      Даже не зная языка, Томоэ хорошо могла себе представить, что они сказали, и это еще раз убедило ее, что их гость не имеет никакого понятия о хороших манерах. С презрительным видом она устремила взгляд на голубое море, показав, что для нее не существует ни Гастона, ни этих остряков.

      Пристань уже опустела под лучами солнца. Пассажиры и встречающие давно покинули ее. Когда компания сошла с трапа, Гастон вытащил из кармана карту Токио и сказал:

      – Пожалуйста,