Каждому дан шанс. Ольга Райс

то ли от страха, то ли от холода и сырости, то ли от всего сразу.

      – Самое главное сейчас не паниковать, не делать резких движений, – со знанием дела, демонстрируя завидное самообладание, произнёс Давид.

      Ярослава, затаив дыхание, проследила за перемещениями светящегося объекта. Шаровая молния, медленно меняя цвета и форму, проплыла мимо. Потом молния резко взмыла над головой Давида и, как самонаводящаяся торпеда пикировала вниз, ударив свою жертву в плечо. Давид был сбит с ног сильным электрическим разрядом. Шаровая молния снова поднялась на пару метров вверх, расширилась и разорвалась с ужасным грохотом. Ярослава, оглушённая, упала на колени рядом с Давидом, который неподвижно лежал на асфальте. Обескровленное, слишком бледное лицо Давида, почти заставило Ярославу поверить в самое худшее.

      – Давид, ты только не умирай, пожалуйста, – прошептала Ярослава сквозь слёзы, склоняясь над молодым человеком, дрожащей рукой нащупывая пульс на его шее. – Пульс есть, это хорошо, – с некоторым облегчением констатировала девушка и осмотрелась по сторонам. – Похоже, что помощи нам ждать неоткуда.

      Ярослава села на асфальт, осторожно приподняла голову Давида и положила её к себе на колени. Дождь снова стал усиливаться, а вместе с ним крепчал и ветер. Промокшая насквозь, замёрзшая, находящаяся в состоянии стресса последние несколько часов, Ярослава с удивлением поймала себя на мысли, что просто залюбовалась лицом Давида, в свете машинных фар. Девушка не могла подобрать слов, которые бы точно описали это лицо. Интересное, да, да, интересное, запоминающееся, одухотворенное, мужественное, редкое: ярко выраженные скулы, широкий, волевой, слегка выдающийся вперёд подбородок, с круглой ямочкой, миндалевидные глаза, широкие, густые, практически сросшиеся брови, придавали образу некую суровость, строгость, силу, волнистые волосы, как плащ, обрамляли бледное, обескровленное лицо. Аристократичность рук, рисунок запястий и ещё тысячей деталей во внешности, не просто говорили, а кричали, свидетельствовали о чистоте породы. Счастье растекалось приятным теплом по всему телу Ярославы, заставляя забыть о реальности: холоде; сырости, страхе. Первый раз в своей жизни Слава жила «в сейчас». Она не вспоминала о прошлом, не строила бесполезных планов на будущее.

      – Но как же мне тебе помочь? – слабым голосом произнесла Ярослава и взяла Давида за руку, начав беззвучно молиться.

      Вдруг губы Давида еле заметно подёрнулись, глаза открылись, и молодой мужчина внимательно посмотрел на свою случайную знакомую.

      – Я что уже умер? – произнёс он.

      – Нет, к счастью, – ответила Слава и смахнула со своего лица слёзы и дождевые капли.

      – Но ты вся светишься, как ангел, – сказал Давид, чуть прикрыв глаза.

      Ярослава машинально осмотрела свои руки и вопросительно посмотрела на Давида.

      – Ладно, забудь, это не важно. Думаю, нам лучше убраться отсюда поскорее. – Давид поднялся с асфальта, подал руку Ярославе и притянул её к себе.

      – Голова кружится? – спросил Давид.

      – Да,