Наследница проклятого острова. Ульяна Муратова

Цилаф была схвачена, всех, кроме меня, казнили публично на главной столичной площади. А меня заставили смотреть. Но казнь я помню плохо: бабушка напоила меня сильнодействующим успокоительным, чтобы со мной не случилась истерика на людях.

      Именно бабушка собрала для меня сумку и дала последние наставления. А ещё она успела впихнуть в меня все тайные семейные арканы – даже те, которые никогда не зарисовывали на свитках. От обилия знаний трещала голова, но я прилежно делала то, что говорила бабушка, потому что её плохое предчувствие передалось и мне.

      Мы даже успели попрощаться. Бабушка оставалась со мной до самого конца, и никогда не забуду, как больно было отпускать её крепкую руку. «Ты Цилаф, ящерка моя. Возьми то, что твоё по праву и будь сильной. Ты справишься, я в этом уверена. Всегда помни, что мы тебя любим и гордимся тобой», – сказала она, обнимая меня в последний раз.

      Тела родных предали глубине в тот же день. Дед загодя успел наложить проклятие, на котором настаивала бабушка, и смерти всех Цилафов одна за другой усилили его. Отец просил короля оставить в живых Бесте́за, которому едва исполнилось тринадцать. Но брат уже достиг возраста сознательности, поэтому разделил судьбу рода. Я осталась одна, отделённая от своих земель и родного замка высокими зачарованными стенами приюта «Утешение».

      Жаль, что отомстить королю мне никогда не удастся. Его убили всего несколько месяцев спустя, и на престол взошёл его сын, Рахард Двадцатый. Новый король неоднократно пытался снять проклятие с Цейлаха. Но без Цилаф наши земли накрыло плотным туманом, и даже на пляж проклятого острова теперь не ступить. Что происходило там – не ведомо никому. Дед не стал бы причинять вред людям, сюзереном которых являлся, поэтому я подозревала, что под пеленой тумана жизнь идёт по-прежнему, просто остров теперь закрыт для чужаков, пока в замок на скале не вернутся Цилафы.

      Говорят, что остров уже обступил новый гребень рифа, а обратное течение разворачивает не только утлые судёнышки, но и усиленный магией королевский флот. Не знаю, верить этим слухам или нет, но дед был гениальным проклинателем, поэтому я в нём и не сомневалась.

      Меня вдруг охватило спокойствие. Тревога ушла. Если останусь гайроной – так тому и быть. Я расслабленно вникла в её движения. Плавные, ритмичные, чёткие. Куда она плывёт? Куда я плыву? Я вдруг очень остро почувствовала себя живой. Не просто гайрону отдельно, а себя – гайроной. Осознала свою мощь и силу. А дальше произошло слияние. Резкой вспышкой в мозгу возникло понимание – я отрицала свою гайрону и противопоставляла себя ей. Ошибка! Я сама – гайрона. Этот шипастый хвост и великолепные когти – мои. Это я рассекаю толщу морской воды. Это я радуюсь свободе и морю.

      На смену панике и ужасу пришёл восторг. Я всплыла на поверхность и обернулась человеком. Потому что человек – это тоже я.

      Над морем загорался розовый закат. Оказывается, прошёл целый день. Ближайшие