Реконструкция. Борис Лифановский

и Английской по поводу незаконного митинга, организованного ею в Центральном административном округе города Москвы, который им уже успел зачитать Таранов.

      Дверь отворилась, и на пороге снова возник милиционер, правда, другой – совсем юный.

      – Простите. А Елизавета Романна… Романова-Юсупова… К ней можно?..

      Вихров, который уже сидел в кресле за своим столом, перевел на него взгляд:

      – А? А ее нет. Она ушла.

      – Э-э… А что же мне делать? Тут письмо для нее.

      – На рояль вон положите… Я ей передам.

      – Спасибо, – сказал милиционер, положил какую-то бумагу на рояль и вышел.

      Когда он закрыл дверь, Вихров встал из-за стола и взял в руки принесенный документ. Это было уведомление, которое, судя по всему, напечатали на компьютере прямо в отделении милиции, а затем пропустили через факс – будто бы милиция получила его откуда-то. Без даты, без подписи… Зато в заголовке другим шрифтом было написано «Романовой-Юсуповой», в чем по закону не было необходимости – имя адресата на «уведомлении» появилось не до начала митинга, а после составления протокола о его проведении.

      Вихров оставил бумагу на рояле и вернулся за стол. В кабинете снова настала тишина.

      Глава первая, в которой Вихров ссорится с инструктором райкома КПСС и становится директором школы имени Шуховых

      Осень 1988 года

      – Дмитрий Сергеевич, можно вас? Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

      Преподаватель специального фортепиано и заместитель директора по внеклассной работе Московской специальной музыкальной школы имени Шуховых Митя Вихров обернулся. На него смотрела строгая женщина среднего роста с челкой и пучком на голове.

      Он только что вышел с обсуждения зачета по специальности и был готов к тому, что родители будут задавать вопросы. Однако здесь был случай особый.

      К нему обращалась Зоя Витальевна Богачева – инструктор Киевского райкома КПСС и мама девочки, учившейся в Шуховской школе на фортепиано, правда, не в Митином классе.

      – Дмитрий Сергеевич, скажите, пожалуйста, как Маша играла?

      Вихров вздохнул. В свои тридцать три года он уже достаточно и сам поиграл на рояле, и позанимался с детьми, для того чтобы четко представлять себе, чего можно ожидать в будущем от того или иного начинающего пианиста. Для дочки инструктора райкома перспектив успешной исполнительской карьеры явно не просматривалось.

      – А с педагогом вы говорили? – критиковать чужую работу Мите не хотелось, тем более что дело тут было совсем не в работе педагога.

      – Конечно, но я хотела бы услышать именно ваше мнение.

      – Понимаете, Маша усидчивая девочка, но, к сожалению, в нашем деле этого мало…

      Товарищ Богачева была важным для Мити человеком. Будучи выпускником Шуховской школы, через несколько лет после окончания Московской консерватории он вернулся в Шуховку, для того чтобы стать преподавателем фортепиано. Интересы Мити лежали далеко не только в сфере педагогики, но он четко знал, что должен