Отрада. Татьяна Соломатина

с фотографиями не слишком-то и припрятан дидусь (тогда ещё молодой мужчина) в форме полицая… Ты отчётливо понимаешь, что никакой УССР нет и не было. И напрасно совки так игрались в Украину, ничему их история не учит, и давняя история. Были русские люди и русские территории, насильно объединённые в одну административную единицу с чем-то чуждым, чудовищным.

      Но даже не это самое страшное. Самое страшное, понимать, что ты чуть не связала свою жизнь с тем, с кем у тебя попросту межвидовой барьер: с потомком полицая.

      Родители рассмеялись над предложением директора. Ничего ужасного они в уроках украинского не видели. Мои родители любили «Энеиду» Котляревского.

      Папа и мама хохотали над приключениями моторного парубка. Действительно, написано было очень смешно. Однажды друг семьи, детский врач гематолог, принёс старую-престарую книгу.

      – Вот! – сказал он. – Сегодня веселимся по-настоящему. Оригинал, а не поправленные много позже версии, когда они причесали это под «современный украинский язык». – Написано на ярыжке, так что с меня бутылка, с вас закуска, сегодня на арене взрывы хохота!

      – Но здесь написано, что язык малороссийский! – я заглянула в книгу.

      – Ага! – весело согласился друг семьи. – Он и есть, ярыжка! Это же бурлеск, шутка, фарс. Как сама поэма, так и язык её написания. Спасибо штабс-капитану Котляревскому, у нас сегодня будет полный отвал башки! Ты держишь в руках первое древнее печатное свидетельство существования деревенского наречия: «Энеида», изданное в Санкт-Петербурге, что характерно! Попомните моё слово, – обратился он к моим родителям, – эти идиоты когда-то будут мнить себя не меньше, чем древними греками, базируясь именно что на издевательской шутке Котляревского.

      Мои родители и друг семьи захохотали.

      В тексте книги 1798 года были буквы «ы» в великом множестве, а в конце давался словарь ярыжки, простонародного наречия населения окраины Российской империи.

      Читал детский гематолог великолепно, бутылку они тогда выпили, как я понимаю сквозь толщи десятилетий, далеко не одну. Какие идиоты и кем и когда себя будут мнить – я тогда не понимала. Мне это ещё предстояло прожить. Называть ли друга нашей семьи пророком? Нет, он всего лишь был взрослым человеком и хорошо знал историю. Он был потомком русского дворянского рода. Его предок прибыл в Одессу вместе с Михаилом Семёновичем Воронцовым. И с тех пор семья детского гематолога жила в Одессе, и очень хорошо знала все бури, через которые с честью прошёл пресловутый русский корабль. Хотя иные из команды временами сходили с ума и вели себя хуже клинических идиотов. Потому что клинические идиотов всё-таки не имеют права принимать государственные решения.

      Мои родители не видели ничего страшного в уроках украинского языка. Эти уроки все принимали не более всерьёз, чем уроки физкультуры. Всё, что я помню из уроков украинского языка в начальной школе, это забавное четверостишие: «Ходит гарбуз по городу, дизнается свого роду: чи живы, чи здоровы все