Цепи Скорпиона. Олег Паршев

к купе стоявших в открытом поле деревьев, спешился и достал из сумы нехитрый обед, завёрнутый в полотенце. Отпустив Ветролёта попастись, молодой воин расположился в тени старой дикой груши и приступил к трапезе. Впрочем, трапезничал недолго. Солёная оленина и сыр быстро подкрепили непривычного к излишествам путника, и он, завернув остатки еды в холстину, совсем уж собирался спуститься к ручью, пробегавшему меж камней, чтобы утолить жажду, но в это время заржал Ветролёт. А это могло означать только одно: кто-то рядом. И гораздо хуже, что этого «кого-то» он просмотрел. «Тьфу ты, ноги твои зелёные!4» – воскликнул в сердцах Святополк, вскакивая и выхватывая меч. Но это оказалось лишним. Потому что из-за дерева появился не вражеский воин, а низенький, чудаковатого и вполне мирного вида старичок, ряженый в длинный грязный балахон (вполне сходный с мешком, к коему пришили рукава) и красной высокой шапке без полей, но с ушами. Длинная, седая борода и длинные волосы, ниспадающие на плечи, развевались по ветру.

      Разглядев незнакомца, юноша опустил клинок и, уважая седины встречного, поклонился, не зная как себя вести. Тот же, кивнув, заговорил:

      – Я знал твоего отца, Святополк, и нарочно вышел, чтобы тебя увидеть, так как дорога твоя длинна, трудна и опасна. Цель же далека. И нелегка задача. Ты сам не ведаешь, в какие земли занесёт тебя странствие. А так как я желаю тебе удачи, то решил дать тебе в поводыри одну вещицу, – с этими словами старик протянул молодому человеку поцарапанную серебряную стрелку величиной с ладонь.

      – Если заблудишься, – продолжил незнакомец, – положи её на землю, и она укажет дорогу.

      Визязь взял стрелку, недоверчиво повертел её, рассматривая.

      – Прости, добрый человек, – вымолвил он, – но я не очень понял. Дорогу куда она укажет? И… ты сказал: знал моего отца…

      Тут старик метнул из-под косматых бровей такой холодный и колючий взгляд, что Святополк осёкся.

      – Туда, куда тебе будет нужно… Да, знал. Да теперь уж и ты скоро всё узнаешь. И вот ещё что: с Черномазиком будь построже, а то он тебе на голову сядет, Бренксу и Грегину от меня кланяйся, а с бароном держи ухо востро, больно уж скользкий тип. И стрелку мою держи под рукой, на случай, если встретишь Карама. Ничуть не промешкай – втыкай ему прямо в сердце, давно пора.

      Молодого воина несколько ошеломили злодейские намерения с виду вполне благообразного старичка, однако ж виду он не подал, а только вгляделся повнимательнее, терпеливо ожидая продолжения. Старик же потёр остроклювый нос и быстро сказал:

      – Ну всё, пожалуй. Я пошёл, а ты держись. Будь молодцом.

      И зашагал прочь.

      – Стой! – тут же выкрикнул молодой воин, – ты мне должен всё рассказать! Да стой же! Я не посмотрю, что ты…

      Старик обернулся, зыркнул гневно.

      – Я же сказал: узнаешь! Вот торопыга! В отца, видать…

      И Святополк с ужасом ощутил, что словно пригвождён к месту, и даже ногу сдвинуть

4

Выражение восходит к древней легенде о боге Лигнаре, его жене Живе (или Роне, как верят в странах запада, например в Галиндии) и его возлюбленной Мстине. Узнав, что Лигнар полюбил Мстину (смертную девушку), Жива превратила её в дерево (отчего её ноги позеленели) и она не смогла стронуться с места. Таким образом, имеющий «зелёные ноги» – человек нерасторопный, медлительный.