Аллегро забвения. Сергий Бриз

вот кто бы мог подумать, что я такой молодец? Приняли, теперь придётся и учиться и подрабатывать.

      – Поздравляю, – ответила Катя.

      – Ты приходи вечером на площадь. Там, много народа на тусовке, художники, музыканты. Кого там только нет? Я тоже там играю. У меня синтезатор, колонки с усилителем на аккумуляторе. Может, ты примкнёшь ко мне со скрипкой, получится дуэт, – говорил Фуга.

      – Спасибо, приду, – ответила Катя вслед убегавшему Фуге.

      ***

      Зал вестибюля опустел, а Катя всё сидела на подоконнике, смотрела в окно на улицу. Идти ей было куда, да вот только там никто её не ждал. Платье немного задралось у нее и тело, хвасталось прелестью ног беспечной юности.

      Михаил Анатольевич Хомяков тридцатипятилетний заместитель председателя приёмной комиссии экзаменов и по должности финансовый директор консерватории спустился с лестницы второго этажа. Проходя мимо Кати, он задержал свой пытливый взгляд на её мускулистых ногах. В его взгляде, с легким прищуром, мелькала искра хищности коршуна, и только опытный психиатр мог бы заметить блеск нервного напряжения нездоровых фантазий в зелёных, как у мартовского кота, глазах.

      – Девушка, консерватория закрывается. Надо дать отдых музыкальному дворцу. Вы, почему сидите с таким грустным выражением лица, провалили экзамен? – журил котом Михаил.

      – Я опоздала в этом году на экзамены. Вот пришла поинтересоваться условиями поступления на следующий год, – жалилась Катя.

      – Иногородняя? – стелил Михаил, глазами впиваясь в рельеф её ноги.

      – Подгородняя, – рассмеялась Катя.

      – Родители, наверное, на улице ждут? – закидывал удочки деятель народного искусства.

      – У меня нет родителей, я живу одна, – эхом отвечала Катя.

      – И сколько же вам лет барышня? – пытал Михаил.

      – На той неделе исполнилось восемнадцать, – ответила глупышкой Катерина.

      – Угу, – подвёл итог своих интересов Михаил.

      Катя сползла телом с подоконника вниз и платье, подолом прилипло к нагретой крашеной доске, оголив мускулистый профиль ягодицы. Катя одёрнула подол и пошла в сторону информационной доски.

      Михаил всегда ловил удовольствие от не стандартов. Мускулистые ноги Кати произвели своё впечатление на него, как хорошая скаковая кобыла на профессионального наездника.

      – Мы можем с вами рассмотреть ваше текущее положения дел в отношении экзамена, – произнёс ей в след уверенным голосом Михаил. – Я знаю всех членов приёмной комиссии, и даже смог бы вас, лично прослушать с товарищами. Если вы нас впечатлите, то думаю, вопрос о вашем поступлении на этот год можно будет решить.

      Катя внимательно выслушала и спросила:

      – А вы кто?

      – Я, скажем, контролирующий орган ваших экзаменаторов. Мы с моими коллегами завтра на даче в непринуждённой обстановке сможем вас прослушать, – обнадёживал ловелас одинокое сердце страдалицы.

      – Когда? – с иронией спросила Катя.

      – В это воскресенье, – ответил