Жизнь в лицах. Михаил Владимирович Рудаков

выросшее перед ним препятствие. Подошёл к подножию горки, сделал первый шаг по её склону, за ним второй, третий, поднимаясь всё выше и выше. Но на четвёртый шаг его передняя нога увязла в песке. Павел начал выдёргивать ногу, помогая двумя руками, и в одно из резких движений пошатнулся в сторону, упал, нога освободилась, но вместе с тем он скатился кубарем вниз. Горечь охватила его душу. Паша встал, рассерженный на «упрямую» горку, вязкий песок, свою странную слабость. «Ладно! Я всё равно на тебя взберусь!» – подумал про себя Павел. При этом сделал новый шаг. Это всё, что он успел предпринять, так как песок, лежавший перед ним, единым целым пластом поднялся и накрыл его. Тут же вся основная масса песка осыпалась вниз. А вот самая ничтожно маленькая прилипла к лицу Павла, закрыв обзор. Он пытался снять песок с глаз, скинуть, оторвать, но тот намертво прилип ко всей его коже, словно посаженный на очень прочный клей. У Паши ничего не выходило. Его голова закружилась, он упал, а через секунду-другую его совсем не стало в этой картине. Он куда-то провалился, где ему стало хорошо и где время потерялось. Сон исчез. Паша открыл глаза и узнал свою комнату. Но внутри него осталось тонкое чувство разочарования. Оно говорило ему о чём-то высшем, счастливом, к чему он прикоснулся своей душой и потерял. А дальше его наградили рифмами. И в них был Бог и ангелы-поэты. И теперь Паша знал всё и ничего!

      Сейчас жизнь Павла перестала быть голодной, но «муза» осталась с ним. Паша закончил стих. Поблагодарил Бога за дар и уснул с мыслью об Ире.

      Снег безвозвратно овладел городом. Пришёл декабрь, подходила к концу его первая неделя. Они встречались каждый день. То Паша ждал на остановке, а Ира спешила к нему с работы, то в выходной день они гуляли от кафе к кафе, от магазина к магазину. Он всегда стремился держать её за руку, приобнимать. А она насмешливо принимала его проявления любви.

      – Я не люблю показывать свои чувства на людях. Мы же не школьники.

      Но Паша не обращал внимания на её слова, а продолжал прижимать к себе своими сильными руками, целовать в щёки, губы, глаза, несмотря на проходящих рядом людей, холод, падающий на них снег. Он считал, что им всё к лицу.

      – Лучше скажи, ты когда квартиру снимешь? – продолжала Ира, аккуратно освобождаясь от его объятий.

      Паша сам хотел первым её обрадовать, застать врасплох и тут широко заулыбался и счастливо произнёс:

      – Уже снял. Комнату в квартире. На улице Машиностроителей. Сегодня утром получил ключи. Так что после фильма идём ко мне!

      Этот субботний вечер они решили посвятить кино.

      – Не люблю этот район. Мне из дома неудобно будет к тебе ездить! Надо две пересадки делать. Ну, хоть что-то! А то я уже устала ходить по улицам да по кафе. Теперь можешь обнимать! – Ира подалась вперёд на Пашку, расслабилась в его мягких объятиях и ощутила его защиту. Он стал для неё самым сильным мужчиной на свете!

      – Ну