Северная сага. Белый Кречет. Вячеслав Олегович Калинин

Ведь сам хотел попросить его об этом.

      – Серебро мне пригодится, осенью старшего сына женить буду, да обеих дочерей замуж выдавать надо, сговорено уже с будущими родичами, приданое для девок будет, – Бермята махнул рукой, указывая на девчонок, стоявших в сторонке, и довольно крякнул. – Завтра тогда и начнем. Учебные мечи и щиты у меня есть, сыновья тренируются постоянно, деревянные шесты тоже найдем.

      – Отлично! – я с радостью принял предложение. – Держи задаток, Бермята!

      Я протянул бывшему дружиннику десяток серебрушек.

      – Богатей, что ли? Или ограбил кого? – Бермята удивленно приподнял бровь. – Много даешь для задатка!

      – Это и за обучение, и за ночлег с пищей, на несколько дней вперед. А рассчитаемся полностью потом, сколько назовешь.

      – Вы точно не нурманны? – снова спросил Бермята, прищурясь с подозрением.

      – Второй раз спрашиваешь, дядька Бермята! – молчавший до этого Беляй вступил в разговор. – Почему за нурманнов нас принимаешь?

      – Да больно вы шустрые, да волосы светлые у обоих, и деньгами сорите!

      – Мой отец был даном, хевдингом у ярла Эйнара Славного. Я отца почти не помню, – ответил Беляй. – А мать из Ладоги, дочь дружинника Дубыни.

      – То есть все-таки крови нурманнской в тебе достаточно! А ведь мы с тобой почти что родичи! – удивленно воскликнул Бермята. – Я ведь тоже наполовину нурманн, как и ты. И прозвище мое – Полудан. Хальфдан значит, если по-скандинавски.

      – Ну а я – Исбьерн, – сказал Беляй. – Белый Медведь по-нашему.

      Бермята расхохотался.

      – Ну а ты, Ратибор? Тоже наполовину нурманн, как и мы?

      – Может быть, Бермята Полудан… – ответил я неопределенно. – Может быть…

      – Ну, не хочешь говорить и не надо, я пытать не буду. Давайте спать тогда, гости дорогие, завтра подниму вас с рассветом и начнем учение.

      Мы с Беляем поднялись из-за стола и, в сопровождении все того же Мала, отправились в свой сарайчик. По пути я отметил, что хозяйские холопы заперли ворота на массивный засов и один из них взобрался на помост у забора. Ага, пост, значит, выставили.

      – Караул на ночь выставляете? – спросил я Мала.

      – Так у реки ведь живем! – ответил мне парень. – Много люда разного проплывает. Бывает, что и разбойнички, а то и нурманны пошалить могут.

      Я понимающе кивнул.

      В сарайчике уже насыпали свежего сена, на котором мы с превеликим удовольствием и развалились. Кречет взлетел под крышу и где-то там уселся на стропилах, тоже спать устроился.

      Меч я положил рядом с собой, на всякий случай. И ножи свои все тоже. Пусть нас и приняли хорошо, но все же…

      Заснули почти сразу, как улеглись. Устали все-таки за день.

      ***

      Проснулся я посреди ночи от того, что кречет сел мне на грудь и осторожно тыкал в нос своим клювом, тихонько попискивая. Чувство тревоги охватило меня, оно как будто передалось от птицы. Осознание того, что сейчас кто-то умрет, пришло внезапно. Вот прямо сейчас