Прогноз гадостей на завтра. Дарья Донцова

раздался из глубины квартиры бархатистый голос Эдика, – валите сюда!

      От неожиданности я выронила шубу. Спина мигом покрылась липким потом. Малевич жив? Рана оказалась не смертельной?

      – Ну, девочки, – надрывался голос, – давайте, водка стынет, картошечка, селедочка, кар-кар-кар…

      Эдик закаркал. Я перевела глаза на Гему и растерянно спросила:

      – Это кто?

      Женщина тяжело вздохнула:

      – Ужасно, правда?

      – Эдик жив?!!

      Гема, не говоря ни слова, распахнула дверь в кухню. Оттуда вышел, именно вышел, а не вылетел, большой попугай. Весьма непрезентабельного вида: серый, словно заяц летом, и какой-то взъерошенный.

      – Это Арчи, – пояснила Гема, – он удивительный имитатор и страшно умный. Иногда мне кажется, что он на самом деле не птица, а заколдованный ребенок, даже подросток.

      Словно услыхав эти слова, Арчи разинул клюв и издал мяуканье, до отвращения натуральное, потом свесил голову набок и спросил:

      – Ты кто?

      От неожиданности я ответила:

      – Лампа.

      Арчи свистнул и ушел.

      – Ужасно, правда? – повторила Гема, а потом поинтересовалась: – А откуда вы узнали про смерть Эдика?

      Я вздохнула и предложила:

      – Может, сядем где-нибудь?

      – Да, конечно, – засуетилась она. – Простите, у меня сегодня мозги не работают. Проходите сюда.

      Мы вошли в огромную кухню-столовую, хозяйка села на диван, потом вскочила, налила мне чай… Ее движения были суетливы, а руки плохо слушались. Сначала Гема уронила ложку, потом просыпала сахар, неловко оторвала ниточку от пакетика. Но внешне она держалась молодцом, не плакала, хотя иногда ее голос предательски срывался.

      Я потыкала в пакетик «Липтона» ложечкой и рассказала о посещении «Макдоналдса».

      – Как вы думаете, – прошептала вдова, – он не мучился, не страдал?

      Я вспомнила выпученные глаза трупа, искаженное гримасой лицо и быстро ответила:

      – Нет, нет, умер тихо, с улыбкой на устах.

      – Хоть это хорошо, – пробормотала Гема. – Эдик очень боялся боли.

      Мы помолчали пару минут, потом Гема, аккуратно положив на мою руку невесомую, словно сухой октябрьский лист, ладошку, улыбнулась:

      – Очень рада, что именно вы оказались с ним в последние минуты. У вас ведь был роман?

      Я натянуто засмеялась:

      – Ну, это громко сказано. Просто много лет назад, еще учась в консерватории, пару раз мы сходили вместе в кино. Но любовь не сложилась, а потом Эдик женился на Ниночке Арбени.

      – Бедная Ниночка, – вздохнула Гема, – вы знаете, что с ней случилось?

      – Нет. Встречала одно время фамилию на афишах, но в те годы, когда я концертировала, мы не сталкивались. Понимаете, я всегда была не слишком популярна, а если говорить правду, мной просто разбавляли сборный концерт. Помните, как раньше делали? Сначала чтец с поэмой о Ленине, потом балетная пара из театра, следом кто-то исполняющий классическую музыку, а уж потом эстрадный