Повести. Николай Ольков

Я просил бы тебя быть там вместе со мной. Придёшь?

      – Рома, я уже собираюсь.

      Романчук начал встречу ровно в восемь, но народ всё подходил, и кто-то крикнул:

      – Начальник, тормозни минут на пять, народишко соберётся.

      Романчук улыбнулся:

      – Хорошо, только я не начальник уже давно, а был первым руководителем района, если помните.

      – Помним! – раздались голоса, и Канаков заметил, как заблестели слезой глаза бывшего первого. И вдруг в этом дружном «Помним!» Роман услышал голос отца, здесь, и будет держать речь. Странно, но это даже порадовало его.

      – Чтобы не терять время, я приведу вам некоторую статистику. Сегодня район использует только семьдесят процентов посевных площадей. Да, частично заброшены малопродуктивные земли, мы в своё время ими не брезговали, но у нас задачи были другие. Количество скота сократилось на шестьдесят процентов, в том числе коров на половину. Свиней вырезали почти всех. Ликвидирована наша гордость – гусе-ферма, продававшая почти сто тысяч суточных гусят для населения. Молоко стало дешевле газировки, мясо закупают только наши азиатские братья, картофель перестали закупать совсем. В вашем селе жил Моспанов Яков Лаверович, если мне память не изменяет. Мы поставили ему в огород два «ЗИЛа», и он их полностью загрузил, сдал в заготконтору картошки на двенадцать тысяч…

      – …и триста двадцать пять рублей семнадцать копеек! – Моспанов встал, и зал приветствовал его аплодисментами.

      – Помню, что мы тут же выдали распоряжение продать товарищу Моспанову «Ниву». Купили вы машину, Яков Лаверович?

      – Купил, и до сегодняшнего дня езжу и благодарю советскую власть.

      Романчук довольно умно построил своё выступление, он находил в зале знакомого человека и спрашивал о семье, о детях, о доходах, и люди выворачивали на всеобщее обозрение свои проблемы и беды.

      Через полтора часа задушевного разговора Романчук сказал:

      – Вот, дорогие товарищи, и закончилась моя агитация. В день выборов вы все должны прийти на участок и проголосовать. Обязательно все, как было в добрые советские времена. Вы все взрослые и умные люди, вы сумеете сделать правильный выбор. Спасибо.

      Зал устроил Романчуку такие аплодисменты, каких не слышали даже приезжие артисты. Гостя проводили до самой машины. Канаков подошёл последним:

      – Спасибо, Роман Григорьевич, очень славная получилась встреча, правда?

      – Могу вам только позавидовать в умении работать с людьми.

      – Да, это наука, но она крепко связана с реальной жизнью. И вы это заметили. И последнее: какие у вас отношения с Треплевым?

      – Очень натянутые, и думаю, после выборов будут ещё хуже.

      – Остерегайтесь его, я возражал против его перевода в райком, но давление было сильное, пришлось сдаться. Мы проработали вместе чуть больше года, а встречались только на бюро и в коридоре. Очень тяжёлый, злой и крайне жестокий человек. Впрочем… Чуть не забыл. Помню, консультировал