Пекарня Чудсов. Рецепт чудес. Кэтрин Литтлвуд

от лица завесу из плюща и робко кашлянула. Флоренс медленно открыла глаза:

      – Кто здесь?

      – Это я, Розмарин Чудс.

      – А-а, вижу, – недовольно проворчала старушка, словно появление покупателя вызвало у нее досаду. – Что… тебе… предложить? – прокряхтела она, поднимаясь с кресла, и зашаркала к окну, подле которого стояли вазы.

      – Дюжину маков, пожалуйста, – сказала Роз.

      Флоренс с тяжким вздохом наклонилась за тонкими, как папиросная бумага, алыми цветками. Однако, заметив Алфи, она оживилась:

      – Это ты, Тим? А кажись… повыше ростом был.

      – Да нет, – засмеялся Алфи, польщенный тем, что его приняли за старшего брата. – Я Шалфей. Все говорят, мы с Тимом очень похожи.

      – Да уж, я, верно, буду скучать, когда этот сердцеед уедет в колледж, – снова заворчала Флоренс.

      Всех разбирало любопытство, чем займется старший из братьев Чудс, когда вырастет и наконец сможет покинуть городок. Казалось, красавчику Тиму суждено уехать отсюда, а ей, Роз, – остаться. Интересно, если она всю жизнь проведет в Горести-Фолз, то закончит так же, как Флоренс? Будет целыми днями дремать в кресле, ожидая чего-то необыкновенного и волнующего, но в глубине души понимать, что ждать напрасно.

      С другой стороны, уехать из города – значит расстаться с пекарней. Если Роз уедет, то никогда не узнает, где мама держит все эти волшебные банки из синего стекла. Никогда не научится вмешивать в глазурь дуновение северного ветра, чтобы растопить холодное сердце человека, лишенного любви. Не поймет, как правильно рассчитывать оптимальные пропорции смеси из жидкой магмы, питьевой соды и лягушачьих глазок, которая, по словам мамы, способна почти мгновенно срастить сломанные кости.

      – А у тебя что интересного, Розмарин? – спросила старушка, заворачивая маки в коричневую оберточную бумагу. – На свидания с мальчиками бегаешь?

      – Мне не до этого, я за Алфи присматриваю, – резче, нежели собиралась, ответила Роз.

      У нее и правда не было времени ходить на свидания с мальчиками, а даже если бы и было, она все равно бы не пошла. В представлении Роз свидание – это что-то странное и чуточку противное, как суши. Конечно, ей ужасно хотелось бы стоять на вершине Воробьиной горы вместе с Девином Стетсоном и обозревать город с высоты, пока осенний ветер треплет им волосы и с шелестом гоняет листья. Но не как на свидании.

      Тем не менее именно из-за Девина сегодня утром она приняла душ, хорошенько расчесала черные, длиной до плеч волосы и надела любимые джинсы и голубую блузку с нарядной (но не чересчур, а в самый раз) отделкой кружевом. Роз знала, что не уродина, но ведь и красавицей ее не назовешь. Она была уверена: если в ней и есть что-то привлекательное, то явно не лицо, а нечто скрытое глубоко внутри. Мама, очевидно, считала так же. «Ты не похожа на других девочек, – сказала она однажды. – У тебя отличные способности к математике!»

      Продолжая ломать голову, отчего в ней не могут совмещаться и способности к математике, и хорошенькое личико, Роз забрала маки и вместе