Фантомы Черноморской кинофабрики. Евгений Тимошенко

мне договорить, – уже без уверенности в голосе проговорил Витька. – Так вот ты мне сейчас даешь три рубля, я тебе возвращаю два и остаюсь должен четыре. Идет?

      От такого предложения у Панаса перекосило лицо, а котлета и вовсе прилипла к зубам так, что и ни туда, и ни сюда.

      В общем Подлеший просто поперхнулся от такой наглости. Не обращая внимания на толпу, что их окружала, Стас ухватил стакан с кефиром и плеснул его Витьке в морду лица.

      Но поскольку Витька был охочь до чужих денег, но не особо радовался разборкам, то был готов к такому повороту событий и ловко увернулся от тягучей и белой струи кефира. Этот заряд бодрости советских «студере» пролетел мимо и, шлепнувшись на пол, растекся большим и жирным пятном.

      Витька же, недолго думая, вскочил со стула, но не рассчитал и попал ногой прямо в эту жирную кляксу. Вывернув совершенно невероятный пируэт к верху ногами, он оказался на грязном бетонном полу. Студенты их окружавшие ринулись в разные стороны, как мухи, согнанные хлопушкой.

      Тут уж и Панас выказал чудеса акробатики. Он ловко перекинул свое тело через столик и, подхватив Витьку за горло, приподнял его на ноги. Раздался громкий …«пук!». Витька сконфуженно покраснел, болтая в воздухе ногами.

      – Ты чего это? Набздел что ли? – спросил его Панас, отпуская его горло.

      Студенты вокруг засмеялись.

      – Ты чего это? А? – еще раз спросил Панас Витька, почуяв неприятный запах, окончательно выпуская свою жертву из рук. Вознюхин бревном снова завалился на пол в ту же лужу, но уже задом.

      Все вокруг разразились диким хохотом.

      – Ты, придурок, – прошипел Панасу Витька.

      – Вставай, директор сберкассы, – рассмеялся Панас, – считай, что «трешку» ты уже отработал.

      Глава 6

      «…У кого много пороков, у того много и повелителей…»

      Петрарка Ф.

      «Шар» со звуком – вербовка

      Не то, чтобы у них она сложилась, скорее, случилась эта дружба. Скорее даже желание нагадить или напакостить коллегам, хотя периодически они это проделывали и друг с другом, выдирая при этом волосья и оставляя синяки на физиономиях.

      Чаще всего побеждал в этом Панас, особенно, если был трезвый. В противном случае Витьке удавалось надавать ему пинков и расцарапать морду. Странно укрепилось это нервное согласие после того, как по приглашению Подлешего, Витька приехал к нему в Харьков погостить, отметить окончание своей учебы.

      Дивным летним вечером молодые специалисты от кинематографии решили посидеть в каком-нибудь ресторане, но все места оказались заняты, и они, оскорбившись на советский общепит, набрали водки, докторской колбасы (благо тогда в нее не добавляли туалетной бумаги), и, ввалившись в квартиру молодого режиссера Подлешего, расположились на кухне.

      Через какое-то время во входную дверь тихо постучали. Панас, заслышав этот звук, лихо подскочил с табурета и, покачиваясь, словно корабельная мачта, направился открывать.

      – Панас! Привет, – раздался в прихожей