Фантомы Черноморской кинофабрики. Евгений Тимошенко

ситуацию, пришел к выводу, что все это сделано только для того, чтобы психологически его уничтожить. Несмотря на серьезность обвинения, показания свидетелей, что-то все-таки у следствия не складывалось. Устав прохаживаться двумя шагами вперед и назад, Шилов прилег на деревянный настил. Потом мысли стали путаться, и Сергей заснул, вернее просто забылся…

      Проснулся от какого-то шороха, вскочил, но ничего не понял. Сергей лежал головой к двери, так что не сразу сообразил, что этот звук идет именно оттуда. Повернувшись лицом к выходу, Шилов понял, что смотровое окошко приоткрыто, и в нем что-то блестело. Все оказалось прозаичнее, – это был чей-то глаз. Неизвестно сколько времени стоявший за дверью человек наблюдал за ним, но, как только Шилов повернулся, тот почти сразу заговорил шепотом.

      – Тебя столько раз предупреждали о том, чтобы не лез туда, куда не просят. А теперь сидишь тут и ждешь своего конца. Запомни, что все еще можно изменить. Завтра у следователя сознаешься во всем, и тогда тебе дадут минимум. В противном случае, тебе крышка, – голос закашлялся, – тогда сразу все припомнят. И помочь тебе некому.

      Прошептав это, посетитель исчез. Голос был каким-то хриплым, но очень знакомым. Около часа Сергей не мог уснуть, затем просто провалился в темноту.

      Глава 3

      Цена свободы

      «…Алчная душа всем злым делам начало…»

      Иоанн Дамаскин

      – Ну, принес? – спросил конопатый и рыжий молодой человек того же возраста что и Витек.

      – Принес, принес, Моня, – ответил ему Витек, доставая из кармана золотую цепочку.

      – Вот, – сказал он рыжему фарцовщику, – держи. Оцени ее по максимуму, потому что больше ничего нет.

      – Фью-ить, – присвистнул Моня, – вещица-то так себе.

      – Не свисти, денег не будет, – оборвал его Витек, – эта цепочка еще до революции делана, так что не надо трепаться.

      – Видишь, – Витька указал пальцем на пробу на замочке, – такого даже Бендер не видел, а ты говоришь, так себе.

      – Ладно, – ответил Моня, доставая из кармана складную лупу.

      – Что ж, – произнес он, пожалуй, я дам тебе триста рублей.

      – Какие триста? – вскричал, выпучивая глаза Витек, – мало того, что мне пятьсот надо судье отдать, так еще и по морде за нее получил.

      – Какому-такому судье и по какой морде, я не знаю, – ухмыльнулся Моня, – но больше чем четыреста не дам.

      – Так, давай ее взад – разочарованно прошипел Витек, – я ее кому-нибудь другому продам.

      Он протянул руку за цепочкой, но Моня отвел его руку.

      – Кому ты ее продашь, балбес? – спросил он Витьку, – тебя тут же заметут менты и тогда тебе уже никакой судья не поможет. Понял?

      Он хитро прищурил правый глаз, глядя на собеседника.

      Витька поник и рухнул в кресло. Поролон под гобеленом уже давно был промят, так что посадка была жесткой. Он поморщился и замолчал.

      – Есть,