Не догоняй давно ушедший поезд. Ольга Трушкова

а хитрость, наглость, изворотливость. По-другому начали жить и многажды обманутые люди: кто-то ударился в спекуляцию, которая теперь гордо бизнесом зовётся, кто-то мелким воровством пробивается, кто-то от безысходности спивается. Великой удачей считается, если кому-то повезёт найти приличную работу. Это он, вроде, как счастливый лотерейный билет отхватил.

      А бывшие партработники и прочие комсомольские вожаки стали ворами в законе, то есть, ворами, охраняемыми законом, ворами неприкосновенными. Как же их судить-то, если все законы они сами и издают? Под себя работают господа, бывшие не так давно товарищами.

      ***

      Как-то неожиданно вспомнилась та давняя история из окаянных и трижды проклятых 90-х, случившаяся уже после смерти её мужа. Вообще-то, Вера Николаевна не любит вспоминать о том, как выживало сельское учительство при хронических невыплатах зарплаты, но вот её подработка в библиотеке взяла, да и всплыла в памяти… Чтобы хоть как-то свести концы с концами, устроилась она туда на полставки «офис-менеджера», что в переводе на человеческий язык означает на «пол-уборщицы».

      Библиотека была небольшая, но работы хватало. Да тут ещё библиотекарь, дабы не обременять себя лишними телодвижениями, возложила на Веру Николаевну помимо мытья полов, снятия пыли с книг и еженедельной чистки оконных стёкол ещё часть и своей работы, а именно: книги, принесённые читателями, расставлять по полкам в соответствии с ББК. На недоумённый взгляд уборщицы ответила, что это тоже входит в её обязанности. Ответила тоном, не терпящем возражений.

      Подивилась несказанно Вера Николаевна тому, что техничка обязана знать ещё и библиотечные коды вкупе с библиографическими! Подивиться-то подивилась, но ничего не сказала – коды её не пугали, она была филологом.

      Потом ей пришлось ещё подменять и библиотекаря, которая в связи с большой общественной работой (на своем подворье и огороде), нередко опаздывала на работу основную, частенько уходила раньше времени, а то и вовсе не появлялась. Однако даже и эту нищенскую зарплату уборщицы задерживали, причём, не на месяц-другой, а на гораздо дольше.

      Август. Время собирать сына в школу, про обновки для себя и речи быть не могло. Да и махнула она на себя рукой, не в рванье ходит – и ладно. Но для того, чтобы одеть-обуть сына, чтобы купить учебники, тетради и прочее, нужны деньги. А их нет. Ни от РОНО. Ни от Райкультуры. Совсем нет: ни учительской зарплаты, ни жалких «пол-уборщических».

      Набравшись смелости, поехала Вера Николаевна в райцентр клянчить хоть немного от уже заработанного. Нет, не в РОНО и не в «культуру» – там ей уже отказали – прямо в районную администрацию.

      Ага, вот кабинет с табличкой «Заведующая Райфинотделом Сукачёва».

      В шикарно обставленном кабинете за инкрустированным столом на высоком кресле, как на троне восседала роскошная телесами и в богатом убранстве дама с говорящей фамилией. Она величественным жестом Екатерины Второй кивнула вошедшей посетительнице на стул и снисходительно выслушала