Истории для взрослых и не очень. Вячеслав Орлов

попроще, нам надо за три недели нарисовать всего одну фигуру – Светину.

      – Зачем? Кому это нужно? Сейчас другое время. Следует искать современную форму изображения идеи совершенства.

      – Кто это сказал? – угрюмо поинтересовался художник. – Ах, это Вы, молодой человек, наш новый коллега. Так Вы предлагаете нам изображать не красоту, а лишь идею красоты? Интересно, а как нам быть со Светой? Она ведь не идея, она и есть красота.

      – Да как Вы не поймете, изображение конкретного человека не может выразить саму красоту. Нужно искать символ, формулу, знак. Я это понимаю и пытаюсь его придумать. Но у меня ничего не получается, н и ч е г о…

      Новичок отодвинулся от мольберта, страдальчески посмотрел на Свету и, свалившись со стула, судорожно дернулся и задымился…

      – Друзья мои, не пугайтесь, дымящийся на полу коллега – не человек. Он биоробот. Его создал мой друг, он наделил его умом, очевидно, считая, что этого достаточно, чтобы постичь красоту. Как видим, одного ума оказалось мало. Красота непостижима… А знаете, господа претенденты на звание художника, не выпить ли нам шампанского? Буквально на ваших глазах произошли два грандиозных события. Первое – вы подвинулись со своими мольбертами, чтобы дать неодушевленному предмету, искусственному человеку, попытку изобразить женщину, познать, так сказать, живую красоту. Но как вы заметили, у него ничего не получилось. Не хватило малости – души. Выводы делайте сами. Но главное, мой друг уподобил себя богу. Изготовил искусственного человека, будущего помощника человеку одушевленному. Такие помощники могли бы, например, работать чиновниками. Они не стали бы воровать, это им ни к чему, и наше Отечество, глядишь, превратилось бы в государство, где главной национальной идеей стала бы идея познания красоты. Может, и вправду красота спасет мир.

      Художник поднял бокал: «За моего друга!»

      Планетка Земля

      В тех местах, где лет с полтысячи как назад образовалась деревня, всегда было просторно, глазам открывались бесконечные, безоглядно манящие дали, захватывало дух и ныло сердце, и хотелось лететь, но летать – удел ангелов…

      За все эти долгие годы никто из деревенских так и не взлетел, не улетел, как в буквальном, так и в переносном смысле этого слова, да теперь уж и осталось-то их десятка полтора, совсем старых или изношенных алкоголем. Головы их заполнены простенькой идеей взаимосвязи их сонно-идиотического прозябания с проблемами государства и кознями американцев, постоянно мешающих процветанию России. Сердца их глухи, и их не согревает ожидание случайного везения, когда жизнь в одночасье поменяется к лучшему или какая-нибудь нечаянная радость даст им повод напиться не просто тупо и обязательно, а со смыслом. Иногда они выходят из состояния анабиоза, но, осознав, что ничего хорошего для них все еще не произошло, стараются опять как-нибудь в него вернуться…

      Но в один из летних дней около повалившегося колодца остановился крутой внедорожник