Истории для взрослых и не очень. Вячеслав Орлов

Мне очень стыдно. Я банальнейшая дура…

      Евгения Анатольевна, закрыв книжку Улицкой, посмотрела на фарфоровые (под гжель) часы, висевшие на стене, и прикинула, сколько надо прибавить к тому времени, которое они показывают, чтобы получилась полночь. Заглянула на кухню. Кухонные показывали одиннадцать. Елена Анатольевна вопросительно пожала плечами.

      – А вот и мы, – сказала внучка, пропуская вперед Артема. – Бабуль, ты веришь в любовь с первого взгляда?

      – Конечно, а как же иначе.

      – Именно так и объяснил свое отношение ко мне этот человек. И я его не стала в этом переубеждать.

      – Мне, Женя, всегда нравилась твоя самостоятельность, но ты, надеюсь, поинтересовалась у Артема из вежливости, есть ли у него семья?

      – Нет, он сам сказал, что у него есть жена и дочка Груня, которая поет басом.

      – Вон как, – сказала Евгения Анатольевна и посмотрела в окно на красную полоску заката.

      – Пойду, пожалуй, спать, – сказала она устало. – Знаете, в детстве я очень боялась конца света. «За грехи наши, – говорила мне няня, – Господь накажет нас концом света. Все живое помрет, а небо будет красным от последнего заката…» И каждый вечер, когда она укладывала меня спать, я ее спрашивала: «А завтра еще не конец света?» «Нет, не завтра. Перед концом мира Господь даст знак…»

      – Бабуль, ты это к чему?

      – Не знаю, закат, может быть…

      Евгения Анатольевна ушла, а Женя потянула Артема за руку на чердак, где у слухового окошка ей с детства стелили «летнюю» постель – матрац, набитый сеном. Небо светилось.

      – Артем, может, это передается по наследству? Я без тебя теперь жить не смогу. Так было с бабушкой. Она влюбилась в американца и три года была счастлива, она купалась в счастье…

      – Это был твой дедушка?

      – Да. Ему было пятьдесят лет, а бабушке двадцать два. Она была его переводчицей. Три. Три года счастья. Потом его отослали из Союза, у нее были какие-то серьезные проблемы, но никого больше она так и не полюбила.

      – Она была, наверное, в молодости красивой.

      – Еще какой. Я тебе покажу ее фотографию тех лет.

      – Ты в бабушку такая?

      – Какая?

      – Красивая.

      – Но ты же не об этом хотел спросить.

      – Не об этом.

      – Артем, ты о чем думаешь?

      – Просто лежу, чувствую, как под рукой бьется твое сердце, и пытаюсь вспомнить твое лицо.

      – Артем. ты меня считаешь легкомысленной, но моя голова идет кругом, я не знаю, как я переживу эту ночь. Мое желание тебя меня пугает.

      Утром приехал Сережа. Ему неловко было смотреть на смущенную Женю и счастливого Артема.

      – Женя, позвони мне.

      – Позвоню.

      – Евгения Анатольевна, извините, если что не так.

      – Всего хорошего, молодые люди, – сказала та сухо.

      Прошло недели полторы. По важным для своего бизнеса делам Артем отъезжал в ближнее зарубежье. Звонков от Жени не было. Отношения с женой поменялись с предупредительно вежливых на настороженно грустные. Трещина, появившаяся в них после того, как