Проект «Калевала». Михаил Сергеевич Шелков

суровая земля не скрылась от амбиций властного и тщеславного короля Англии.

      Уильям Уоллес, восседавший на своём коне на вершине холма, немного поёжился от холода, кутая тело, закованное в сталь, в тёплый плащ на подкладке и, прищурив глаза, стал вглядываться в даль.

      На противоположном берегу реки Форт из тяжёлого осеннего тумана чёрными змеями стали медленно выползать колонны английских войск.

      Стояла тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра. Молчали и товарищи Уоллеса, Виллиам Дуглас – слева от него, Эндрю де Моррей – справа.

      Уоллес понимал, что именно ему эту тишину предстоит разрушить; именно ему, худородному бунтарю, а не рыцарям Дугласу и де Моррею, нужно будет сказать главные слова. Не просто дать сигнал к началу боя, а повести вперёд свои войска…

      Иного варианта, кроме как принять бой, быть не могло.

      Армия шотландского ополчения была ослаблена. Многочисленные переходы по горам и высоким холмам не были страшны северному народу. Однако южная часть Шотландии, основной источник провизии, с полями, на которых созрел урожай, и гуртами скота, оставалась под контролем англичан. Англичане могли обеспечить себя продовольствием с оккупированной территории. И как бы ни была сильна ненависть у мирных шотландцев к своим угнетателям, жечь поля и бить скот никто не решался. Крестьяне надеялись, что хотя бы часть урожая останется им на грядущую зиму. Люди хотели мира. Мира и свободы.

      Уоллес не мог подвести свой народ. Народ, который поверил в него.

      Уйти от боя сейчас означало распустить ополчение, чтобы потом скрываться в горах, где английские подданные вряд ли бы могли достать бывших мятежников. Но тогда бы и сам мятеж провалился. Собрать новую боеспособную армию в следующем году уже не представлялось возможным. Уоллес понимал, что его восстание, хоть и случившееся спонтанно, грянуло как нельзя вовремя.

      Грянуло тогда, когда англичане уже почувствовали себя победителями, уверовали в собственную безнаказанность, когда их бесчинства достигли высшей точки, равно как и уровень народного гнева.

      Также нарастал этот гнев и у самого Уоллеса, плавно, по капле. Будто толщи воды скапливались над ветхой дамбой. Но в один момент в воду упала последняя капля, самая тяжёлая, самая массивная. И опоры дамбы вмиг затрещали – её прорвало. А водяная масса хлынула вниз, сметая всё на своём пути.

      Уильям был сыном мелкопоместного рыцаря Малькольма Уоллеса, имел старшего брата, который должен был унаследовать земли и титулы. Несмотря на то, что многие бойцы ополчения обращались к Уоллесу сэр Уильям, рыцарского звания он не имел. Шотландская знать относилась к нему с некоторым пренебрежением. Уоллес знал, что лордов, поддержавших восстание, притягивало более имя Эндрю де Моррея. Сам же он по статусу находился в самых низах шотландской аристократии. Однако такой народной любви, как у Уоллеса, не имел ни один шотландский рыцарь…

      В свое время Уоллес абсолютно спокойно принял весть