Безславинск. Михаил Болле

рожу.

      – Да нормуль всё! Спасибо тебе, монгол. Давай свой веник и иди, садись вон туда со своим дедом, – распоряжался Генка на правах виновника сего торжества. – Мы тебя не обидим. Натаныч, веди своего монгола туда вон…

      У забора в темном месте

      Раз лишили бабку чести.

      Каждый вечер у забора

      Бабка ждет теперь повтора,

      – заливалась Лана Дмитрина.

      – Короче, подарок лично от меня такой… – неожиданно громко прервал всех Изиль Лелюдович.

      – За молодых!!! Горько!!! – не дав директору Огрызко презентовать подарок, крикнул Вахлон, выпил и стал дирижировать, призывая гостей присоединиться к его традиционному тосту. Призыв сработал, и все хором подхватили «Горько! Горько! Горько!».

      Кузьма захмелел от горилки, от радости, переполнявшей отцовское его сердце. Нарядный, в новеньком бежевом английском пиджаке поверх праздничной украинской рубахи-косоворотки, в наутюженных кофейных брюках и крокодиловых ботинках «инспектор» – подарок жены на пятидесятилетие – он тоже был красив сегодня. И кричал вместе со всеми «Гірко! Гірко! Гірко!»

      Молодые сцепились в объятиях, МарТин включил видеокамеру, а Рыжий жох взорвал петарду. Грохот от взрыва принёс неожиданный эффект: Вика укусила Генку за язык, да так сильно, что тот подпрыгнул стрекозлом и завыл белугой, а прокурорша Степанида Владимировна поперхнулась горилкой, и Кузьма принялся стучать ей по спине. Начался всеобщий переполох. Первыми под стол кинулись «донецкие корреспонденты», кто-то закричал: «Нацгвардия атакует!», «Караул!», «Мама!», «Бандеровцы!», «Тикай!»

      – Та хватит вам паникувати! Це Рудий жох петарду висадив! – утихомиривала народ Вика. На пороге особняка появилась удивленная морда Айдара. «Что они здесь вытворяют?! Не дадут спокойно покемарить на любимом диване…» – подумал дог и улегся на прежнее место у ступенек, чтобы не пропустить очередного значимого события.

      Наконец разобрались, что к чему, выдохнули, расселись по местам и продолжили свой местечковый «Пир во время чумы».

      – Внимание! – не мог угомониться директор школы и грозно продолжил: – Вот лично мой подарок! Получите!

      На этот раз все притихли, и он вручил Генке красиво упакованный свёрток. Жених принялся разворачивать с веселыми словами:

      – Тяжеленькое что-то. Золотой слиток, поди?

      – Почти угадал! – съехидничал Изиль Лелюдович.

      У Гены в руках оказался обычный кирпич с надписью «Дорогой мой бывший ученик Гена и дорогая Вика, с Бракосочетанием!», с другого бока было сказано: «Первый кирпич семейного счастья, в фундамент ячейки общества». Генка в недоумении брякнул:

      – Гвоздец и вообще полный здынк.

      – Храните его до золотой свадьбы, и он превратится в слиток золота! – посоветовал директор и уселся обратно на стул.

      – Лучше бы он уже прям щас превратился, – пожелала прокурорша.

      – Надеюсь, це був последний оригинальний подарок, – предположила сквозь зубы невеста.