Понтограф. Максим Привезенцев

Но не совсем понимаю, почему я должен ответить прямо сейчас. К чему такая спешка?

      – Спешка? – нахмурился Глеб.

      – Ну, ты сказал, что время уходит. Что ты имел в виду?

      – Я имел в виду, что, имея литературный код, я успею написать немало великих вещей, которые сделают меня по-настоящему известным. На фоне нашего литературного болота это будет совсем не сложно.

      Глеб выглядел настолько высокомерным, что просто физически хотелось спустить его с небес на землю. Но дух Заплетина-старшего уже вовсю общался со мной без всяких магов, не позволяя проявить честную и принципиальную гражданскую позицию. Привычно объяснив себе страх удобным словом «компромисс», я решил все-таки слегка огрызнуться – и, подавшись вперед, спросил:

      – А не кажется ли тебе, Глеб, что признание и хайп – это больше про бульварный детектив? А настоящая литература – она для избранных. И только время рассудит, хорош ли был писатель, и, если нет, скорее всего, время сотрет его «макулатуру» из литературного контекста.

      – И пусть стирает, – пожал плечами Глеб. – Проблема-то в чем? Я живу здесь и сейчас, а вечность – это нечто такое… далекое и неосязаемое.

      – Тем более зачем специально что-то откладывать на вечность? – поддержал клиента Богдан. – Если можно прямо тут вот получить свою порцию славы и успеха? Достаточно лишь собрать литературный код и начать писать правильно.

      – Ну так что? – снова нетерпеливо спросил Глеб. – Согласен?

      Теперь они с Богданом смотрели на меня со странной смесью раздражения и надежды. Как будто других вариантов у них не имелось. А может, так оно и было – если до меня они собрали отказы от других писателей, попадающих под критерий идеальности Заплетина-младшего, пока его батюшка не вспомнил о моем векселе.

      Первым импульсом было все же послать шарлатана и богатенького оболтуса куда подальше, желательно – в ближайшую библиотеку, после чего объяснить Ивану Иванычу, что в данном проекте отпрыску поможет разве что хороший доктор. Но я отбросил эту мысль, поскольку ей на смену пришла другая, намного более интересная.

      «А не написать ли мне про это книгу?»

      Я представил нечто вроде аннотации:

      Писатель-байкер Максим Привезенцев и маг-экстрасенс БогДан POPoff отправляются в путешествие по памятным европейским местам великих русских писателей, чтобы в ходе общения с духами покойных классиков восстановить утерянный 100 лет назад литературный код, способный превратить в известного автора последнего графомана.

      Кроме того, продолжил размышлять я, если мы с Глебом сейчас ударим по рукам, это позволит мне закрыть долг перед Иван Иванычем, что уже само по себе неплохо.

      Ну и, конечно, есть шанс развлечься.

      Попросив у официантки ручку, я начал писать на салфетке цифру. С каждым очередным нулем пафос Глеба все больше смещался в сторону растерянности. Когда же в конце появился значок евро, будущий властелин литературного кода и опытный маг в недоумении уставились друг на друга, словно рак прямо сейчас обнаружили у них обоих. Выдержав паузу,