Буквы в кучках. Женя Маркер

я еле дождалась возвращения папа с работы. Работая над посланием отца, разговаривая с Б.Т. и увлекаясь психологией, я все больше понимала, какая сложная и интересная у него жизнь. Теперь уже он сам внимательно перечитал послание из прошлого века. А когда дочитал до конца, его глаза просветлели, и на удивление стали еще более серьезными.

      Достал свою зажигалку и сигарету, он не спеша стал покручивать ее пальцами. Потом закурил и обратился ко мне:

      – Ты знаешь, а фамилия твоего прадеда – моего деда была Маневич.

      – Не может быть! – я поперхнулась своим кофе. – Может быть, он и был тем самым командиром взвода?

      – Вполне. Всех мальчиков в нашей семье называли в честь дедов. Это вне сомнений. Я – Федор.

      – И тебя в честь деда назвали Федором?

      – В честь него. Но мой дед погиб позже, чем на год – в сорок пятом. Я сам видел похоронку и был на его могиле.

      – Как же так?! – наступила моя очередь удивиться.

      – Хотя надо подумать, – он немного оживился, пытаясь вспомнить что-то важное. – Ты же сама читала немало и понимаешь, чего только на фронте не бывает. Так…, мать моя – твоя бабушка – родилась осенью 1944 года. Как раз через девять месяцев после приезда деда с фронта на побывку после контузии. Бабка рассказывала, он приезжал домой после госпиталя на пару дней. Похоже, что он не погиб в тот раз со всем тем взводом. Видно, выжил. При контузии можно так сознание потерять, что тебя за мертвого примут в момент. Вот и считал твой профессор погибшим моего деда.

      – И это вполне возможно. Командир мог находиться в это время где-то в штабном вагоне, например. Как и ротный писарь, кстати. Б.Т. тоже был с тем взводом, но он остался жить…

      – Точно! Ты права… Мог за водой убежать или в штабном вагоне бумаги писать…

      – Мы этого уже не узнаем. А дед твой, мой прадед?

      – Шальная пуля настигла моего деда где-то через полгода после рождения мамы. А похоронка домой пришла уже после победы. Это мне и мать, и бабка рассказывала – его жена.

      – Теперь посмотри фотографию, – я уже поняла, почему мне курсант на ней казался знакомым. Он был достаточно сильно похож на моего отца в молодости. Тот же крупный нос, залысины на лбу. Живой Федор, только лет на двадцать пять-тридцать моложе.

      – Откуда у тебя эта фотография? Ты что, залезала в мой секретер?! – отец не разрешал мне копаться в своих бумагах. Еще в детстве мое любопытство по этому поводу было пресечено замками от каждого ящика, куда мне не следовало заглядывать. И я все годы, как послушная девочка выполняла это требование. Интересно было класса до четвертого, а потом увлечение поиском сокровищ или ценных бумаг у меня пропало.

      – Пап. Ты же знаешь, у меня и ключей от него нет. В документах у Б.Т. была.

      – В нашем семейном архиве такая же есть, представляешь! – он быстро открыл ящик секретера, достал папку красного цвета и, полистав немного, выудил пожелтевшую фотографию,