Арбитр. Евгений Астахов

стреляет длинной очередью, не жалея патронов. Прыжок, и Лазарь вертикальным ударом разваливает его на две части. Уворот от удара длинным ножом. Просто рефлексы.

      «Относись к каждому вражескому удару как к смертельному и проживёшь достаточно долго, чтобы он не стал таковым». Ульфрик, естественно.

      Вытянутая рука ломается в запястье, а сам горе-воин с силой вбивается в пол. Позвонки трескаются, но я добавляю росчерк клинка сверху. Бить нужно наверняка. Смещаюсь вправо. Меч влетает в массивную бетонную колонну и выходит из чьей-то груди. Прячущийся бандит напрасно пытается скрыться от Взятого следа. Я вижу их всех.

      Выпад. Принимаю стальную биту на призванный Бастион, и тут же острая кромка щита вгрызается в лицо, кроша зубы и нос. Одновременно с этим идёт короткий укол в живот, подшаг вправо, и Лазарь находит его шею. Голова футбольным мячом стучит по полу.

      Оставшиеся кричат что-то неразборчивое.

      Одна из тварей оказывается слишком близко, и я подставляю его под очередь автомата. Беднягу пробивает больше десятка пуль. Пинком отбрасываю его и рвусь к стрелку. Латная рукавица находит сердце автоматчика, пронзая тело насквозь. Погорячился.

      Пока я вытаскиваю кисть, последние два несутся к двери, позабыв обо всём на свете. Мысленной командой придаю щиту форму диска и с криком метаю его в спину ближайшего беглецу.

      Адамант вонзается в тело, ломая позвоночник, и сшибает его с ног. Несусь, втаптывая кафельную плитку в землю. Дёргаю последнего на себя за шкирку, опрокидывая на спину. Он бестолково валится и охает от удара о пол. Латный сапог сминает его рёбра и через секунду внутренние органы в кашу.

      Всё.

      Время выравнивается.

      Прислушался к себе. Пульс 85. Почти норма. Если бы не пропустил тех двух к выходу, сработал бы идеально. Однако особой гордости за собой я не ощущал. Я не развлекаться сюда пришёл.

      Второй этаж я пробежал не останавливаясь. Лишь походя воткнул Лазарь прямо сквозь дверь в единственную фигуру, замершую с оружием в руках. Заклинание доживало свои последние секунды, и я ощущал вокруг себя дюжину запертых женщин, девушек, девочек. Они живо отреагировали на шум и выстрелы. Кто-то вскочил и звал на помощь. Кто-то спрятался за мебелью.

      За тридцать секунд проскочив второй этаж, я взлетел на третий. Большая комната, отгороженная от лестницы запирающейся дверью. Её я выбил плечом, не замедляясь. Обстановка с претензией на роскошь, если под этим словом понимать дикий китч. Какие-то восточные ковры, натурально медвежья шкура, кресла из разных комплектов мебели и стилей, стол, заваленный бутылками и бумагами вперемешку, «бохатые» торшеры и достойная хана кровать.

      Меня встретили кинжальным огнём с двух сторон. Я только охватил антураж взглядом, когда бойцы, спрятавшиеся за столами по бокам от меня, в упор выпустили весь магазин из калашей. К их чести, стреляли не в сторону друг друга, а под небольшим углом. Броня выдержала. Запреградные травмы от этого калибра мне тоже