Тэсса на краю земли. Тата Алатова

всемирно известный художник, прямой потомок Уолтера Лонгли, основателя Ньюлинской художественной школы. – Поскольку это твое первое нарушение закона…

      – Ах, что вы говорите, – кокетливо засмеялся Холли, и Фанни, полностью им околдованная, засмеялась тоже.

      – Первое нарушение, на котором ты попался, – поправила Тэсса, – то мы не будем его фиксировать, правда? Ну зачем такой звезде, как ты, представать перед судом.

      – Совершенно незачем, – искрясь удовольствием, согласился Холли.

      – Однако, как шериф Нью-Ньюлина, я не могу спустить это дело на тормозах.

      – Шериф?

      – Шериф Тэсса Тарлтон.

      Это имя в кои-то веки не произвело никакого впечатления.

      – Как шериф деревни Нью-Ньюлин, я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста.

      – Что? – изумился Холли. – Да у меня и дома-то никакого нету! Не люблю оседлый образ жизни, знаете ли.

      – Я приговариваю тебя к трем месяцам домашнего ареста в моем доме, – закончила Тэсса.

      Фанни выронила яблоко, которое грызла.

      – Где? – вытаращила она глаза.

      – Как? – поразился Холли.

      Тэсса снова зевнула.

      Трех месяцев же ему хватит, чтобы нарисовать излучающую счастье картину?

* * *

      Не то чтобы Фрэнку раньше доводилось ночью бывать на кладбище, но ему всегда казалось, что это место для покоя и тишины.

      Однако нью-ньюлинское кладбище выглядело до безобразия оживленным.

      Старуха, у которой сдохли куры, энергично жаловалась своему покойному мужу на соседа.

      Трое веселых мужчин, мужей одной женщины, негромко напевали шотландскую балладу.

      Какая-то пьяная женщина орала на зомби.

      Фрэнк смотрел на могилу Алана и думал о многом.

      О том, каким брат был в детстве.

      О том, что Тэссе Тарлтон было плевать на проклятый взгляд Фрэнка, из-за которого случалось столько проблем.

      О том, как море билось о скалы.

      О том, что он невероятно устал.

      О том, зачем старуха раскладывает дохлых кур на могиле.

      Глава 5

      Эрлу Дауни вовсе не нужен был фонарь, чтобы уверенно спускаться по извилистой тропинке из своего дома на холме. Он проходил этим маршрутом множество раз и всегда по ночам, чтобы не столкнуться со своими соседями.

      Не то чтобы он совсем не любил людей – просто предпочитал держаться от них подальше. Вся беда была в том, что они совершенно не умели держать себя в руках, и, стоило только зазеваться, как кто-нибудь обязательно касался Эрла.

      Все это было чревато его аллергическими приступами разной степени тяжести – от зуда и покраснения до полноценного отека Квинке.

      В последний раз, когда весь Нью-Ньюлин собрался вместе, чтобы подписать петицию против появления в деревне инквизитора, Эрла чуть не угробила сиротка Одри. Это было случайно – ее толкнул в бедро огромный пес доктора Картера, и девочка ухватилась за Эрла, чтобы удержать равновесие.

      Его лицо раздуло в мгновение ока, дышать стало нечем, и мир померк.

      Ирония