Тэсса на краю земли. Тата Алатова

горошек, прилипшую к впалому животу майку, руки, которые прыгали над его головой, и мокрые волосы.

      – Что, – спросила Тэсса Тарлтон серьезно, – могло напугать куриц до смерти?

      – Чтобы бояться, – ответил Фрэнк, – надо иметь мозги. У куриц их нет.

      – Вот именно, – Тэсса плюхнулась на камень рядом с ним. – Черт, одиннадцать дохлых куриц – и ни одной идеи. Я обыскала оба дома, и Бренды, и Джона, их сараи, подвалы, чердаки. Ни-че-го.

      – Ты не привлечешь меня к своему расследованию, – лениво сообщил Фрэнк, – я не буду бродить по этой деревне и заглядывать всем в глаза в поисках коварного убийцы куриц.

      – Кто знает. Может, злодей на курицах только тренируется.

      – Это профессиональная деформация, – диагностировал Фрэнк, – тебе повсюду мерещится глобальное зло.

      – Это потому, что глобальное зло повсюду. И теперь оно движется прямо к нам.

      Фрэнк сел и обернулся.

      К ним направлялась дамочка лет тридцати пяти, довольно симпатичная, хотя после освобождения Фрэнку все женщины казались сексуальными. Аккуратная прическа, макияж, милое голубое платье с белым воротничком. У нее были гладкие черные волосы, прямой нос и волевой подбородок.

      Ничего зловещего на первый взгляд в ней не было.

      – Привет! – издалека закричала она, широко улыбаясь. – Наконец-то я вас нашла!

      Тэсса Тарлтон сардонически усмехнулась.

      – Я Камила Фрост, – дамочка подошла ближе и протянула руку, – главный редактор издания «Расследования Нью-Ньюлина». Приятно познакомиться, Фрэнк, наша милая Фанни нас заочно познакомила, – тут она наклонилась ниже, чтобы заглянуть в его глаза, и ее улыбка исчезла, – чертова сука Фанни, чтобы она онемела во веки веков. Это Тэсса виновата, что она тут осталась. Фанни приехала на ржавой машине, месяц жила в пляжном домике и сдохла бы с голоду, если бы этот святоша Кевин Бенгли не таскал ей еду из своего магазина. О, наш добряк Кевин, в каждой бочке затычка. А Тэсса разрешила Фанни жить в пансионате и дала ей работу, вместо того чтобы прогнать отсюда взашей. Постойте-ка, разве инквизиторы не должны бороться со всякой нечистью? Как по мне, Фанни самая настоящая нечисть и есть.

      Ее монолог прервал заливистый смех, и Фрэнк перевел взгляд на Тэссу, у которой даже слезы из глаз хлынули. Она вся сотрясалась от хохота, мокрые волосы-сосульки мелко дрожали, грудь ходила ходуном.

      Камила отпрянула назад.

      – Что за… – выдохнула она в ужасе.

      Фрэнк больше на нее не смотрел, сосредоточившись на мелких морщинках вокруг глаз Тэссы.

      Если она пятнадцать лет была инквизитором, то сколько ей сейчас?

      – Браво, Камила, – простонала Тэсса, – прекрасная речь.

      – Это какой-то гипноз? – слабым голосом спросила Камила. – Вы меня заворожили?

      – Таков уж наш Фрэнк Райт, – утирая слезы, простонала Тэсса, – его взгляд почище детектора лжи будет. Стоит ему посмотреть на кого-нибудь – и вуаля! Тот становится самым честным человеком на свете.

      – Бред, – холодно возразила