Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры. Марк Коэн

голос до едва различимого шелеста и завершила свою молитву-призыв.

      – Духи здесь, – возвестил мой маленький медиум. По ее нежным щекам сбегали две блестящие дорожки слез.

      Наверняка горячих, как живая кровь.

      – Мама, папа… – Кася закусила губу. – Благодарю за то, что снова навестили меня. Прошу вас – угощайтесь поминальным ужином. Сегодня я не одна, я с подругами. – Ее речь стала сбивчивей, образ вещуньи рушился. Девочки заморгали, но рук не расцепили. – И у них есть свои гости и вопросы к ним. А с вами мы поговорим в другой вечер, – совсем уж бестолково заключила она.

      Пансионерки переглянулись.

      – Мария. – Кася повернулась к однокласснице. – Кого ты звала?

      – Я? – вскинулась Мария. – Я звала… дедушку. Он давно умер.

      – Он здесь, – серьезно ответила Кася. – Высокий, седой и совсем не толстый.

      – Это он, он! – едва не подпрыгнула Мария. – Деда, я здесь! Ты меня помнишь?

      Данута закатила глаза.

      – Он говорит, что помнит тебя, Марыся. Как ты сидела у него на коленях и болтала ногами.

      – Не помню такого… Но я же маленькая была, – тут же нашлась Мария.

      – Дедушка благодарит нас за привет и угощение. – Кася слегка поклонилась. – Теперь ты можешь задать ему три вопроса.

      Мария так разволновалась, что на несколько мгновений потеряла дар речи.

      – Я хочу знать, хочу знать… Когда я выйду замуж? У меня будет белая лошадь с кудрявой гривой? И… я вырасту красивой? Ой, я же у дедушки спрашиваю! Не надо, третий вопрос не надо отвечать!

      Кася сонно улыбнулась:

      – Ты выйдешь замуж осенним днем, легкая, юная и прекрасная, в платье с тонким кружевом. Вы проживете счастливую жизнь и умрете в один день. А лошадь будет, белая, но грива ее будет гладкой, как китайский шелк.

      – Так и знала, – шепнула Марыся своим коленкам.

      – Ты, Магдалена, позвала кого‑нибудь?

      – Я? Нет, не позвала, – пробормотала Магда, опасаясь, что дух бабушки все же обратится к ней и обзовет дворняжкой.

      Бабушки среди призванных духов не оказалось, и Магда шумно выдохнула.

      В глубине души она понимала, что все это лишь часть игры. Жутковатой, увлекательной, но все же игры. Тронь пальцем, зажги электрический свет – и тени сгинут, тайны истают за мгновение. Останутся только свечные огарки и шесть девочек с глазами-плошками.

      – Юлия, кто пришел к тебе за угощением?

      – Это моя сестра. Старшая. Умерла от дифтерии.

      – Эй, не рассказывай ей! – одернула ее Данута.

      Но Юлии было все равно. Она никогда раньше не рассказывала о том, что у нее была старшая сестра.

      – Она очень красивая, – нежно улыбнулась Кася. – У нее прекрасные глаза, только грустные. Она скучает по тебе и по родителям, хоть и находится в раю.

      Юлия кивнула, но скованно, будто у нее в шее что‑то заржавело.

      – Ты хочешь у нее что‑то спросить?

      – Не