Элла покинула здание!. Анна Геннадьевна Гринь

его разглядывала. На нем была та же одежда, что и вчера, а на щеке отпечатался уголок книги. Рейян был бледнее вчерашнего и щетина проступила отчетливее. Но я не могла не признать, что в целом в качестве начальства мне достался довольно красивый мужчина. Ему бы только поспать… И поесть нормально.

      «Но это не значит, что я отдам на растерзание мои слойки!» – мысленно завопила я, обнаружив, что Белянский схарчил уже половину сырных конвертиков.

      С приглушенным стоном я подхватила блюдо и подалась назад так, чтобы до моего завтрака не добрался один невыспавшийся следователь. Не обнаружив больше еды, рейян окончательно проснулся и наконец осмотрелся.

      – Что… что вы натворили? – возмутился он, проводя рукой над очищенным от папок столом. – Дела… Вы их переложили?

      – Тут мое рабочее место, – напомнила я, деликатно жуя слойку. – Не могла же я на полу сидеть.

      – Хракс! – ругнулся Белянский. – Теперь придется начинать все с самого начала. Вы же все перепутали!

      Я чуть поморщилась и глотнула чаю.

      – Не орите, – попросила я, принимаясь за вторую слойку. – Что я могла здесь перепутать? Тут был полный бардак. Нет, хаос!

      – Контролируемый хаос, – поправил меня следователь. – Я точно знал, что из этого уже просмотрел, а теперь из-за вас потеряю уйму времени!

      Шипя от негодования, Марьян Белянский допил чай.

      – Еще? – миролюбиво предложила я.

      – Да! – свирепо рявкнул мужчина.

      Я пожала плечами и взялась за чайничек с молоком.

      – А что именно вы искали? – спросила я.

      Буйство шефа меня впечатлило, но не напугало, хотя теперь я могла понять, из-за чего от него сбегали другие помощники. Но на такой работе трепетным ланям делать нечего, а я никогда не причисляла себя к этой категории.

      – Одно старое дело, – хмуро ответил мужчина, дотянувшись и таки схватив еще одну слойку.

      – Насколько старое? – чуть поморщившись из-за того, что в этот раз чай получился немного темнее, чем положено, уточнила я и заправила за ухо ярко-розовую прядь.

      – Да какая теперь разница? – подтащив ближайшее кресло и усевшись в него, сквозь зубы процедил рейян.

      – Но все же?

      – Тридцатилетней давности, – наконец ответил следователь. – Точнее не знаю.

      – Если погрешность невелика, то… – Чуть помедлив, я взяла блокнот, который пристроила на стопку папок, с которой собиралась начать утром. – Возможно, я уже внесла нужное вам дело в список.

      Марьян Белянский удивленно уставился на раскрытый и повернутый к нему блокнот, а потом вчитался в написанные там строки. Я знала, что он там увидит, и была собой неимоверно горда.

      – Это… – едва не пронеся чашку мимо рта, произнес рейян.

      – Я не обнаружила, по какому принципу дела были сортированы прежде, поэтому решила просто сделать полный список, – пояснила я. – Тут только самое начало. Дела за пять лет. Все по порядку. Я выписала даты открытия и закрытия дел. Или, если дела не раскрыты, то, как видите,