Моя большая маленькая тайна. Элина Бриз

никогда в жизни не красила губы ярко-красной помадой, и мама об этом знает.

      – Разве у твоей мамы могут ко мне возникнуть вопросы после того, что ты натворила? – спрашивает с изрядной долей издевки, – думаю, нет. Поэтому разговор окончен.

       У меня на глаза наворачиваются слезы, и я не могу их сдержать. Эта сволочь бесспорно замечает это.

      – А уж не ревнуешь ли ты, родная? – опять эти издевательские нотки в голосе, – так у тебя на меня нет никаких прав, не забывай об этом.

      – Я помню, – отвечаю глухим голосом, – просто я видела у мамы на столе тонометр и целую гору таблеток. Я переживаю за нее, а она мне не хочет ничего рассказывать.

      – Позвони Алене вечером, узнай, вы же теперь подруги, не разлей вода, – брызгает в меня свою следующую порцию яда.

       Интересно, как он узнал об этом. О том, что она меня простила.

      – Узнаю, – просто отвечаю ему. Мечтаю уже, чтобы мы скорее приехали, и я смогу избавиться от его общества.

      Дома меня ждет еще один сюрприз и, конечно же, неприятный. Приятных на мою долю в этой жизни, видимо, уже просто не осталось. Когда я вечером принимаю душ и ложусь спать в комнате, отведенной для меня свекровью, дверь распахивается и на пороге появляется Егор.

      – Зачем ты пришел? – вырывается из меня дрожащим голосом.

      – Это моя спальня, – твердо заявляет.

      – Не может быть, – мотаю головой, – меня сюда твоя мама отправила.

      – Ну, все правильно, они нас поселили в одной комнате.

      – Я пойду спать в комнату к Дане, – быстро выпаливаю и, прикрывшись простыней, сползаю к кровати.

      Егор резко хватает меня за щиколотки и тащит обратно. Нависает надо мной так близко, что меня пронзает дрожь до самых кончиков пальцев. Чувствую от него запах алкоголя. Опять. И мне страшно.

      – Ты никуда не пойдешь, – рычит на меня и силой сдергивает простынь.

      Боже, на мне только тонкая кружевная сорочка, через которую все видно. Я ее ношу только потому, что в ней удобно кормить ребенка, но она абсолютно не способна ничего скрыть.

      Глаза Егора стремительно темнеют, и он склоняется еще ближе ко мне. Я вся сжимаюсь в комок, потому что во мне разгорается ответное пламя, но я не хочу его прикосновений, ничего не хочу после того, как он сегодня трахнул секретаршу, ну или кто она там ему. И он все еще помолвлен. Поэтому, пытаюсь заставить свой организм успокоиться, и не реагировать на него.

      – Ну что, насмотрелась? – летит в меня ядовитый вопрос, но я не понимаю толком, о чем он сейчас говорит.

      – На своего любимого Пашеньку, – продолжает свою мысль.

      – Ты спятил? Он муж моей сестры, – отвечаю со слезами в голосе.

      – Раньше тебя это не останавливало, – зло выдыхает мне прямо в ухо и прикусывает кожу на шее. Меня простреливает током от этого прикосновения и предательски слабеет тело.

      Он резко хватает меня за талию и одним рывком садит на свои бедра. Это так близко, слишком близко и очень откровенно, потому что я перед ним почти вся раскрыта. Даже подол моей короткой