Проклятье вендиго. Рик Янси

Очень сильный, очень могущественный огимаа. Как и ты, он убил много аутико.

      – Я не делал ничего такого, – запротестовал глубоко обиженный доктор.

      Джек Фиддлер, казалось, смутился.

      – Но он не ийинивок, – сказал он Хоку. – Он белый.

      – В своем племени его называют монстролог. Все злые духи его боятся.

      Фиддлер в дымном свете прищурился, глядя на моего хозяина.

      – Я этого не вижу. Его атка’к скрыта от меня.

      Он перевел свои бездонные глаза на меня, и я поежился от их спокойной силы.

      – Но вот этот – его атка’к ясная. Она летит высоко, как ястреб, и видит землю. Но есть что-то… – Он подался вперед, вглядываясь мне в лицо. – Что-то тяжелое он несет. Большую ношу. Слишком большую для такого молодого… и такого старого. Такого молодого и старого, как миси-манито, Великий дух. Как тебя зовут?

      Я взглянул на Уортропа, который нетерпеливо кивнул. Казалось, его раздражало, что знаменитый шаман заинтересовался мной.

      – Уилл Генри, – ответил я.

      – У тебя есть благословения миси-манито, Уилл Генри. И тяжелая ноша – это его благословение. Ты понимаешь?

      – Не вздумай сказать «нет», – угрожающе прошептал мне на ухо доктор. – Я проделал две тысячи миль не для того, чтобы обсуждать твою атка’к, Уилл Генри.

      Я кивнул старому ийинивоку, выражая фальшивое понимание.

      – То, что он любит, не знает его, а что он знает, не может любить, – сказал огимаа. – Эха, как миси-манито, – тот, кто любит, чья любовь не знает… Мне нравится этот Уилл Генри.

      – Я понимаю, что это почти неисчерпаемая тема, но если мы закончили петь осанну Уиллу Генри, то не пора ли приступить к делу, сержант? – спросил доктор. Он обернулся к Джеку Фиддлеру. – Пьер Ларуз умер.

      Фиддлер не изменился в лице.

      – Я это знаю.

      – Но это не то, что ты мне говорил, окимакан, – сказал Хок, пораженный этим признанием. – Ты мне говорил, что не знаешь, где Ларуз.

      – Потому что я не знал. Мы его нашли после того, как ты ушел от нас, Джонатан Хок.

      – Что с ним случилось? – требовательно спросил Уортроп.

      – Старец призвал его – ви-тико.

      Доктор издал слабый стон.

      – Я понимаю, но спрашиваю о том, почему его так изувечили и бросили гнить? Твои люди так поступают, Джек Фиддлер?

      – Каким мы его нашли, таким и оставили.

      – Почему?

      – Он не принадлежит нам. Он принадлежит аутико.

      – Аутико убил его.

      – Эха.

      – Содрал с него кожу, посадил на дерево и сделал это. – Монстролог сунул руку в рюкзак и достал орган, который когда-то делал живым Пьера Ларуза. Сержант Хок сглотнул воздух – он не знал, что Уортроп взял сердце с собой. Наш хозяин спокойно принял смертельное приношение и бережно держал его в заскорузлых ладонях, изучая при свете костра.

      – Тебе не надо было этого делать, – укорил он Уортропа. – Ви-тико будет зол.

      – Мне