Проклятье вендиго. Рик Янси

он. – Если костер погаснет… запах от… Он притянет всех… – Он сжимал винтовку, как ребенок сжимает любимую игрушку. – Не говоря уже о том, что те, кто это сделал, все еще где-то здесь. Может быть, они как раз сейчас за нами наблюдают и ждут, когда мы заснем.

      – Уверяю вас, сержант, что я не усну и винтовка будет у меня под рукой. Не надо бояться.

      Хока это совсем не убедило. Он не знал доктора так, как я. Когда шла охота, он мог не спать сутками. Теперь глаза Уортропа блестели, от апатии не осталось и следа. Сейчас он был в своей стихии.

      – Не надо бояться! Милосердная Мария и Иосиф, вы только послушайте этого человека!

      – Да, я прошу вас послушать меня, сержант. Сейчас не время терять голову и поддаваться примитивному инстинкту. Как далеко мы от стоянки чукучанов?

      – День… полтора дня пути.

      – Хорошо. Мы с вами сходимся в том, что чем быстрее мы доберемся до места назначения, тем лучше. Вы знаете этих людей, сержант. Вы когда-нибудь слышали о чем-нибудь подобном? – Он кивком показал на тело с раскинутыми, словно для объятий, руками. – Их культура допускает подобное надругательство, скажем, в шаманских целях?

      – Вы спрашиваете, могут ли они содрать с человека кожу и съесть его сердце?

      Доктор грустно улыбнулся.

      – Согласно некоторым первобытным верованиям, поедая что-то, ты обретаешь дух съеденного.

      – Ну, об этом я не знаю, мистер монстролог, но я никогда не слышал, чтобы индейцы кри вытворяли что-нибудь подобное тому, что было сделано с беднягой Ларузом. Они говорят, что иногда могут отрубить голову – отрубить голову, вырезать сердце и сжечь тело, чтобы он не вернулся.

      – Чтобы кто не вернулся?

      – Аутико – вендиго!

      – А-а. Да, конечно. Так вот: кто бы ни закусил сердцем мсье Ларуза, он не был кри – и, если уж на то пошло, не был ни краснокожим, ни какого-либо другого цвета. Дело в том, что радиус укуса слишком велик, и к тому же все ранки сквозные колотые – признак того, что во рту, который его кусал, не хватало резцов.

      – Не хватало?..

      – Резцов. Вот этих. – Доктор постучал себе по передним зубам испачканным кровью ногтем. – Другими словами, рот, укусивший его, был полон клыков.

* * *

      Ночь тянулась, и Хок терял силы, пока наконец не свалился с агонизирующим стоном рядом со мной. Уортроп сидел снаружи, следил за своим необычным подопечным и поддерживал огонь в костре. Костер давал если не реальную, то хотя бы иллюзорную защиту от того, что могло таиться вне круга его благословенного света.

      Скоро мой сосед по палатке перестал стонать и приятно замурлыкал, возможно, утешая себя на манер того, кто насвистывал бы в могиле, ту песенку следопытов, которую уже пел раньше:

      J’ai fait une mâtresse y a pas longtemps.

      J’irai la voir dimanche, ah oui, j’irai!

      Милашка засела мне в сердце прочно…

      В воскресенье ее я навещу, это точно!

      Я очнулся от своей беспокойной дремы, когда кто-то потянул меня за сапог. Я вскрикнул и сел.

      – Спокойно, Уилл Генри, это всего лишь я, – сказал монстролог.