Демон во плоти 2. Константин Лапенко

вскарабкался к нему на плечо, встряхнулся и испустил зеленое сияние. Едва ее свечение коснулось пергамента, как на нем проступили буквы, похожие по стилю написания на рунопись гномов, но вполне читаемую на общем языке:

      «Никто и никогда прочесть не сможет сие, ибо писано особыми чернилами из крови дракона. Разве в сиянии ореола вечного врага его – василиска. Склеп же сей, высечен был из цельной скалы магоупорной породы, мастером Трезвилом Златокуем из клана неутомимых Рунокуев, по особому повелению тройственного союза Короля Фердинанда III, Мага Элеборна Вучича и Инквизитора Гвидо Торберна, дабы сокрыть и уберечь в целости то, что людям до поры принадлежать не должно.»

      Корнелиус восхищенно покивал, проникаясь замыслом и стилем того, кто это писал.

      Далее следовал список ингредиентов со странными названиями и пропорции, часть в штуках, а часть в унциях или галлонах. Судя по всему, речь шла о рецепте какого-то очень особого сыра, настолько уникального, что его непременно надо было спрятать в специальной магоупорной скале, которой и являлся карцер академии, где однажды Корнелиусу довелось посидеть вместе с Маркусом и василиском.

      Корнелиус поежился, вспоминая могильный холод карцера и свой страх перед предстоящим судилищем, в котором выжить у него шансов почти и не было. Да что там, кабы не счастливая случайность – маленький молоточек, подарок одного знакомого гнома, сидеть бы ему в темнице до скончания века.

      – Да уж, повезло так повезло! – пробормотал Корнелиус.

      Однако, это все было конечно интересно, но никак не приближало его к освоению заклинанию левитации.

      – Чувасик! – Корнелиус помахал рецептом. – Если сможешь поднять перо, получишь вкусняшку!

      Василиск наклонил петушиную голову и внимательно посмотрел сначала на пергамент, потом на хозяина. Он потянул носом, если можно так сказать про дырочки в основании клюва. Тонкие щупальцы на его гребешке пришли в движение, а в хамелеоньих глазах прочиталась интенсивная умственная работа. Наконец он прищурился и свистнул. Из его глаз и клюва вырвался ослепительный зеленый луч и… Корнелиус почувствовал, как его тело налилось холодом, руки и ноги онемели и послышался противный треск. Он почти не удивился, следовало бы уже привыкнуть к причудам своего опасного питомца.

      – О нет! Чувасик, не сейчас… – обреченно застонал он, прежде чем полностью превратился в камень.

      Чувасик надулся как индюк, распушил перья и крылья, мотнул головой, и в следующий же миг статуя Корнелиуса плавно поднялась в воздух и зависла над полом. Левитация!

      Эту картину и застал вернувшийся эльф.

      И она произвела на него впечатление. Он деланно похлопал в ладоши, затем неспеша подошел к статуе, постучал по ней костяшками пальцев, потом тонким стилетом, жестом фокусника, вытянутым откуда-то из рукава, деловито соскоблил несколько каменных крошек и ссыпал их в конверт, который достал из своей тумбочки. Статуя не подавала признаков жизни, плавно