Демон во плоти 2. Константин Лапенко

Я не хотел…

      – Да, да, конечно, – хохотнул Маркус. – Болван! Скажи ей, что ты без ума от ее зеленых глаз и ее потрясающих зелий!

      – Знаешь… – прошептала Матильда и сглотнула обильно выступившую слюну. Она подходила все ближе, не сводя безумного взгляда с его впечатляющего достоинства. – Знаешь, я всегда восхищалась твоей смелостью и… настойчивостью.

      Корнелиус почувствовал, как его сердце колотится в груди, и шагнул назад, наткнувшись на стол.

      – Эм, Матильда, я… – начал он, не зная, что сказать. – Всегда?

      – Да, еще девчонкой… я много раз видела, как ты таращился на меня, через стекло витрины…

      Она опустилась перед ним на колени.

      Корнелиус почувствовал спиной стеллаж и понял, что отступать дальше некуда.

      – Я… я рассматривал пузырьки… – простонал он, чувствуя, как она стиснула его плоть жадными губами и шумно втянула в себя так, словно хотела проглотить его целиком, вместе с самим Корнелиусом.

      – Абалдеть! – воскликнул Маркус. И процедил, обращаясь к Корнелиусу: – Если ты сейчас дернешься и вырвешься, я тебя ночью удавлю.

      Матильда долго удерживала его в этом положении, почти совсем не двигаясь и лишь шумно всхлипывала, делая редкие короткие вдохи. Теперь он боялся, что если она шевельнется и начнет движение, то он не сможет сдержаться и выплеснет в нее все, что накопил за эти годы. Сколько прошло? Десять… двенадцать… он не помнил сколько, но знал, что много. Гадкая рыжая девочка с косичками, показывающая кукиш… Первая любовь, вызвавшая у него приторно-сладкий и мучительный ночной сон, где он проснулся от того, что почувствовал, как из его разбухшего, внезапно ставшего большим и твердым члена, сладко-болезненными толчками, изливается что-то липкое, теплое, резко пахнущее.

      – Хватит! – едва не закричал Корнелиус, заставляя Матильду остановиться и удивленно вскинуть брови. Но реальность подросткового сна продолжилась наяву.

      Матильда закашлялась и неохотно отстранилась. По ее подбородку стекала густая белесая жидкость. Корнелиусу захотелось ее потрогать. Теплая и липкая. Пахло мятой, клубникой и чем-то резким, острым. Как тогда, во сне… он шумно задышал. Что-то бившееся у него в груди тоже нашло выход.

      – Ты… в порядке? – спросила она, отрывисто переводя дыхание и внимательно смотря на него.

      – Ты… в порядке? – спросила он, тяжело дыша и смотря на нее.

      Они засмеялись.

      – Ты выглядишь, как будто… споришь с кем-то внутри себя.

      Корнелиус вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.

      – Прости… Матильда, у меня был… тяжелый день. Давай… просто уберем это все и… забудем о случившемся.

      Матильда посмотрела на него с сомнением и грустью. Должно быть зелье уже отпускало. Надо еще поработать над формулой, таймингами и задержкой… Она вытерла губы и подбородок.

      – Хорошо, Корнелиус. Но в следующий раз будь внимательнее. Такие зелья – не игрушки.

      Они принялись за уборку. Словно испытывая парня, Матильда двигалась, красиво