Шестеренки ведьминой любви. Ольга Пашнина

стремительно. Кран выпучил глаза и быстро-быстро засучил передними лапами, из которых во все стороны полетели гайки.

      – Да прекрати ты! – крикнула я. – Не суетись, я тебя вытащу!

      Но кран меня не слушал, барахтался и верно тонул. Я спустилась к самому краю, ухватилась за стрелу, которая, раскачивая крюком и вращая глазами, оставалась над водой. И, только падая в воду, поняла, что идея была очень плохой. Ну вот чем я думала? Не головой, уж точно. Кран весил, наверное, пару тонн… или больше.

      Окунулась я знатно, хлебнула воды и хорошо хоть, головой не ударилась. Впрочем, воду я любила и панике подвержена не была. Однако сориентироваться не вышло – что-то резко вытащило меня из реки и положило на берег.

      – Тупая железяка, прекрати барахтаться, или я тебя утоплю, а потом сдам в металлолом! – проорало… Саймон Кларк.

      Его кран послушался и застыл. А может, инкуб применил какое-то заклинание. Но медленно, сантиметр за сантиметром, он вытаскивал кран из воды.

      – Распилю и пущу на фонари, – пообещал Саймон.

      – Знаете, юная леди, а я, кажется, нашел вам мужа, – надменно проговорил кран, вися над рекой. – Такой же хам, как и вы.

      – Поговори у меня еще, – мрачно хмыкнул Саймон. – Уроню обратно, потонешь.

      Кран, видать, в воду не хотел и резво заткнулся.

      Я грелась на солнышке, высыхая и отдыхая. Ругать меня не стали. К счастью, Саймон понял, что оживить кран не в моих силах, я на нем работать не училась. Но тучи сгущались и грозили обрушиться ливнем из люлей на голову бедного рыжего мага.

      – Все, крюк разболтался, кристаллы управления промокли насквозь. Работать не будет пару недель. Надо его усыпить и увезти.

      – Не надо усыплять, – подал голос кран. – Мне и так хорошо.

      – А вот мне не очень, – саркастично поделился Саймон.

      – Вы же человек, господин Кларк. А люди очень благородны.

      Сменил пластинку, зараза. То хамы, а теперь вот благородные.

      – А я не человек, я инкуб. Сказал усыпить, значит усыпить.

      – Нельзя так с живым существом. Я, можно сказать, себя осознал… жизнь хочу увидеть. Друзей завести. Может, жениться…

      – Ага, размечтался, – инкуб аж кулаком погрозил. – Я не собираюсь ловить по территории выводок грузовых кранов, а по ночам слушать скрип ваших брачных ночей, вы мне своими валами и втулками весь город перебудите. А ну, молчи, ржавая телега, а то на месте на гайки разберу! Ты где, скотина, двигатель потерял?

      – В реке, – вздохнул кран.

      – В реке, – передразнил его Саймон. – Вот будешь выпендриваться, сам в реку за ним и полезешь. – И мне: – А ты, если будешь ржать, составишь ему компанию.

      Я быстро сделала вид, что и не смеялась вовсе. Но вид и у Саймона, и у крана был презабавный. Инкуб не знал, что делать с этим вновь объявившимся питомцем фабрики, а кран растерял половину крепежа и утопил двигатель, так что лежал на земле и грустно вращал глазами.

      – А что там юная леди говорила про новое масло? – робко спросил он.

      – А что там юный кран говорил про хамство? –