Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви. Индира Макдауэлл

можно распутать и лондонские убийства.

      Надо сказать об этом Эдварду.

      Бигбордов и прочих изображений Тадж-Махала на улицах уже нет, за ночь успели все снять. Но в воздухе вместе с прохладой конца сентября разливается какая-то тревога. Даже погода резко изменилась, стало не только прохладно, но и сыро.

      Я спешу к метро, размышляя по пути, не пора ли снова сесть за руль. Если я возвращаюсь к работе, то машина почти обязательна. Значит, придется съездить в Лоутон, где у дома двоюродной тетушки стоит моя «малышка». Чтобы не выслушивать многочасовые стенания на тему несовершенства современного мира (раньше все было куда лучше!), заскочу к мисс Бишоп поздно вечером, старая дама терпеть не может поздние визиты и постарается сократить общение до минимума. Решено: сегодня же куплю ее любимые пирожные и отправлюсь за машиной. Конечно, иногда на метро быстрей, но машина – это возможность хотя бы не носить с собой сумку с лекарствами или не спешить домой к определенному времени их приема.

      На сей раз я распихала по углам сумки запас пилюль на весь день – кто знает, как долго этот день продлится и куда занесет меня судьба детектива.

      Ричардсон открывает дверь сразу, видно ждал. Я давно не была в их скромной квартире со старенькой мебелью и множеством безделушек, полученных Эдвардом и Энни в наследство.

      – Ты прочитал статью? Это не утка.

      – Да, прочитал. Джейн, Энни стало хуже. Намного хуже…

      – И?! – ахаю я. Господи, только не это! Ну, зачем ты забираешь у хороших людей их любимых? Ну, почему?!

      – Боюсь, мне придется лететь туда.

      Он старается не смотреть мне в глаза. Кажется, я понимаю, в чем дело: если уедет Эдвард, дело передадут другой группе, а то и вовсе вернут в МИ5. Туда меня никто не допустит.

      Но сейчас меня интересует не дело о налете, а судьба Энн Ричардсон и страдания ее мужа.

      – Эдвард, тебе удастся улететь к Энни? Не спрашивал министра? Она должна понять твою проблему.

      – Об этом и хочу поговорить. Да, министр все понимает, потому налетом и убийством заложников будет заниматься Уоделл. Хочешь кофе?

      – Пила…

      А вот это для меня плохо, очень плохо. Именно Уоделл ни за что не возьмет меня в свою группу, а если министр прикажет, то постарается держать на побегушках. Как ни крути, а пока я в группе неофициально. Это Эдвард закрывал бы на формальности глаза, он все делал, чтобы я вернулась в строй. Энтони Уоделл поступит наоборот, ему ни к чему проблемы, которые могут из-за меня возникнуть.

      – Ты хочешь сказать, что мне предстоит продолжение отдыха?

      – Нет, Джейн, немного не так. Понимаешь…

      Я смотрю, как он наливает кофе в большой бокал, садится с ним к столу, берет в рот пустую трубку… Эдвард больше ничем не может мне помочь. Конечно, для него жизнь Энни важнее моего возвращения в строй. К тому же я все равно вернусь, не сегодня, так через месяц, через год, через вечность… может быть…

      Ричардсон старательно прячет от меня глаза и говорит чужим, безликим голосом.

      Я