Лекарство от одиночества. Анель Сар

каналу крутили «Я вешу триста килограммов», А Кирилл тяжело вздыхал – было видно по глазам – он думает о чем угодно, но только не о работе.

      – Вот послушай… В чем смысл всего? – обратился он ко мне. Пришлось вслушаться и воссоздать вид полной вовлечённости. – Хотя, нет, – он снял очки, которые использовал для работы. – Такой вопрос не пойдёт. Что такого я ей не давал, что давал он? Да, я не богат, но извините меня, я расту. Ну, в метафорическом смысле… или метафоры – это другое? К тому же, я выше и лицо у меня привлекательней. Вот как так выходит, что обворожительные люди влюбляются, как полоумные, в дурнушек и… дуралеев? Дурнов? – он серьезно задумался, словно сейчас выявление мужского рода у слова «Дурнушка» было самым важным в его жизни. – Да, может, я не настолько умён. Точнее, я умён там, где надо и когда надо. Разве этого не достаточно? – Я кивнул. – Что-то мне хреново и ещё более хреново, что хреново именно без нее. – Действительно, Кирилл был выдающимся романтиком. Чертежи были забыты. Да и черт с ними, когда на сердце рана. Дома строятся без устали и на одном лишь Кирилле не держатся. – Помню, как возвращался со стажировки в эту библиотеку только для того, чтобы её увидеть. Просыпался с мыслью: поскорее бы наступил вечер и я отправился туда, наблюдать за тем, как она пишет в журнал и стучит по громким клавишам клавиатуры. Втрескаться в библиотекаршу… Уму не постижимо. Вдруг она там… с этим мудилой? – Я не мог сказать точно и потому молчал. – Сидят, цитируют эти никому ненужные цитаты Брэдбери и лыбятся друг другу… Бр-р! Да чего она только бегает от меня?! Если что-то не по душе было, так сразу высказывалась, а тут… – он взглянул на свои чертежи. – Поехали, – и сорвался, будто по команде.

      Зашуршали бумаги, а я отчего-то весь задергался в предвкушении. Стоит признать, сидеть в этой кислой атмосфере мне не особо нравилось.

      В один миг мы спустились во двор. Даже не помню, закрыл ли он за собой дверь, но такие как Кирилл, как правило, закрывают и даже дважды проверяют насколько прочно.

      Он залез в свой Фольксваген пассат, я забрался на пассажирское кресло. Ключ поворачивался, но некто, сидящий под капотом, всё никак не изъявлял желания от души порычать.

      – Да что за нахер? – приглушенно раздалось в ворот дубленки.

      Кирилл ударился лбом о верхнюю дугу руля, даже не единожды, а так, чтобы точно закрепить свой провал сотрясением мозга. Не долго думая, он открыл дверь, убедился, что я уже стою подле, хлопнул ею и снова включил сигнализацию. Предательская машина пикнула, как тот самый автоответчик, отчего Кирилл засквернословил ещё сильнее, и мы понеслись бегом. Насколько я понял, путь мы держали в сторону дома друзей Дианы.

      В третьем подъезде небольшого жилого комплекса в двух кварталах от квартиры Кирилла мы наткнулись на сломанный лифт. Казалось, все предметы в этом мире сговорились против нас.

      – Да вы издеваетесь? – спросил он, беспокойно тыча в кнопку вызова, но ему никто не ответил. Справедливости ради, если бы кто-то и издевался,