Доспехи демона. Крылья. Эл Лекс

что я проснулся, она широко и открыто улыбнулась, будто увидела лучшего друга:

      – О, ты проснулся!

      Будто солнце из-за гор выглянуло после долгой холодной ночи! Выглянуло и разогнало надоевший промозглый туман.

      Не выдержав такого мощного заряда позитива, я тоже против воли улыбнулся – широко и открыто:

      – Привет. Проснулся.

      Она говорит на андрадском. Значит, мы снова в Андраде.

      Не обязательно. Но очень вероятно. Максимально вероятно, я бы сказал.

      – Голоден, наверное? – не переставая улыбаться, девушка подошла ближе и поставила поднос на столик рядом со мной.

      – Ужасно. – я приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть, что она принесла.

      На подносе стояло две маленьких плоских тарелки и одна большая глубокая. На плоских лежал нарезанный тонкими ломтиками белый хлеб и нарезанный зеленый лук, а в глубокой – исходила паром душистая канареечно-желтая похлебка, в которой угадывались куски мяса и пшено.

      Я перевел взгляд на улыбающуюся хозяйку:

      – Спасибо. Как тебя зовут?

      – Меня зовут Тина. – охотно ответила милашка. – А тебя как?

      – Меня зовут Макс.

      – Макс. – слегка цокнула языком Тина. – Какое сильное и твердое имя.

      Я хмыкнул, оставив комментарий без внимания, сел на кровати и придвинулся к изголовью, чтобы было на что опереться спиной во время еды. Одеяло, конечно, упало с моей обнаженной груди…

      Так, стоп.

      Коротко глянув на Тину, я приподнял одеяло, заглянул под него. Опустил обратно и спросил:

      – Тина, милая… Где моя одежда?

      Милая? Все Торе расскажу.

      Ой, заткнись. Ее сначала найти надо, а там рассказывай, сколько влезет. Мы же с ней не обручены, в конце концов.

      – Твою одежду пришлось выкинуть. – огорченно ответила Тина, виновато складывая руки. – Она была рваная, грязная, и… плохо пахла. Но ты не переживай, у нас найдется, во что тебя одеть!

      – Это хорошо. – признался я, и потянулся за подносом.

      Ну и что, что выкинули одежду – она и правда свое уже отжила. Ну и ладно, что Тина видела меня голым, такой милашки даже стесняться как-то грешно. А вот поесть мне точно надо, иначе скоро мой желудок взбунтуется против такого обращения и покинет это неблагодарное тело.

      Я перетащил поднос к себе на колени, взял деревянную ложку, вырезанную, казалось, из целого чурбачка, но вырезанную аккуратно, без острых граней и заноз, и принялся за еду.

      Похлебка оказалась не только ароматной, но и необычайно вкусной. Впрочем, в моем нынешнем состоянии, я бы, наверное, и подошву со старого военного сапога сжевал бы. По крайней мере, я с трудом разбирал, что именно ем – ни рассматривать, что попало в ложку, ни разжевывать, что попало в рот я не успевал, организм стремился насытиться как можно скорее.

      Пока я ел, Тина присела на край кровати и внимательно смотрела на меня, точнее, на мою грудь. Выяснил я это, когда миска уже показывала дно, и я смог сосредоточиться на чем-то, кроме еды, но что-то мне подсказывало,