Притчи. Стихи. Рассказы 1-15. Никита Белугин

которые себя считают красавицами? Так или иначе факт остаётся фактом, таких девочек конечно жалко и уж по крайней мере не стоит обижать их. Но нам с высоты мужского пола не видно всех их женских змеиных отношений и думаю, что таковых замухрыжек девушки, считающие себя красавицами, могут обидеть и ничего не говоря, одним лишь надменным взглядом, которые, надо думать, замухрыжки за день замечают сотню.

      И вот эта Оля среди ночи тормошит меня и называет по имени: «Денис! Денис!». Я, признаться, как бы не поверил своим ушам, я в принципе очень редко за все годы слышал как звучит её голос, а тут ещё она называла моё имя (оказывается она его знает!) и обращается ко мне. На лице у неё была паника и она таким же паническим голосом лепетала:

      – Денис! Денис! Там твой друг. Там Катя…

      При слове «твой друг» у меня сразу что-то отозвалось глубоко внутри что-то не очень приятное. Я понял кого она имеет ввиду.

      – Что – Катя? – спросил я спросонок.

      – Он там её!.. – чуть не плача и не зная, как поделикатней выразиться, простонала она.

      Я встал, вышел из машины, вокруг была тишина, очевидно все спали, костёр едва дотлевал. Она боялась ухватить меня за руку, когда я тупо остановился в раздумье, но всё же решилась и потянула. Скорым шагом она довела меня в самую темень, где в кустах было шуршанье, как от борьбы. Сейчас я это описываю довольно степенно, а тогда всё происходило как-будто кадрами, – один неожиданный кадр сменялся ещё более неожиданным, одна невозможная мысль сменялась на ещё более невозможную. Я своими полупьяными непроснувшимися мозгами понял, что Никита насилует Катю. Катя была не совсем из замухрыжек, хотя и дружила с Олей; она была довольно симпатична, но всё же красота её была серенькая. И очевидно невменяемый Никита решил, что «на безрыбье и рак рыба». Оля же до того боялась его, что, как я узнал позже, она не только не решилась вступиться за подругу, а даже и хоть как-то выдать своё присутствие. То что это было насилие, а не взаимное «счастие», заключить было не сложно не по одним звукам борьбы, а в принципе по всем прошедшим годам наблюдения за этими двумя, – не знаю как это доступней объяснить, ну вообщем двое эти совершенно не могли сойтись в эту ночь.

      Я очень хорошо понимал Олю, ведь я остановился как столб, понимая, что если выдам себя, не то что заявлю о себе, попытавшись вступиться, ввязаться в борьбу, то у меня и сейчас и потом будут очень неприятные проблемы и последствия. Я не смотрел на Олю, но понимал, что она на меня смотрит, смотрит как на последнюю соломинку утопающему, – конечно она понимала, что я в два раза слабее Никиты.

      Я не верю в судьбу и не верю в Бога, – иначе, если бы он был, то допустил бы такое? – но видимо судьба какая-никакая всё же существует… Когда я ещё засыпал вечером на заднем диване в машине, то, засыпая, от нечего делать и от мучений отравления алкоголем, нащупал под передним пассажирским сидением что-то металлическое, – мне это было приятно, железяка была холодная и немного остужала мою горячую руку. Эта железяка был очевидно гаечный большой