Цветок для Прозерпины. Диана Аркадная

иное, скрытое по смыслу ото всех, кроме нее.

      Лампочка продолжает движения маятника, образ ее тоже искажается, и вот это уже часы с боем, отсчитывающие низким звоном: 'Бом-м-м. Бом-м-м'. Льда больше нет, теперь это кровь, ледяная, покрытая мутной пленкой. Сабина опускает ладонь в багряную жижу и достает оттуда охотничий нож. Она заносит руку и с силой опускает ее, направляя остро блестящее в мигающем свете лезвие вниз. Еще раз и еще. Нож вспарывает жидкость так, словно это человеческая плоть, и вот уже на девушку смотрят подернутые мутной пленкой глаза незнакомой женщины. В животе у нее нож, и держит его Сабина. Губы женщины размыкаются и произносят:

      – Ложь».

      Голова девушки соскальзывает с подголовника сидения, и она просыпается. Рубашка неприятно липнет к спине, шея тоже чуть влажная, хотя в автобусе прохладно.

      В окне скользит полоса лесного массива, значит, они уже выехали с жилой части города. Облака напротив, кажутся чем-то недвижимым, застывшим на месте, хотя в реальности все иначе. Солнце на два пальца показалось на горизонте, и холодный утренний свет слепящими вспышками пробивается то тут, то там, стреляет полосами в окна, невесомо ложится на кожу, а затем соскальзывает при очередном изгибе дороги. Дурной сон все не отпускает, и мысли путаются.

      Чиркен встречает девушку прямо на остановке. Отметив ее бледность, с разрешения забирает у нее сумку с вещами и ведет к оставленной у поворота на съезд машине – массивному внедорожнику запыленного вида.

      Когда Сабина садится на пассажирское кресло рядом с водителем, волосы, заплетенные в косу, цепляются за пряжку ремня безопасности, и девушка некоторое время пытается их освободить, но руки все еще неприятно вялые после обрывистого сна.

      – Позволите? – спрашивает мужчина и, перегнувшись со своего места, аккуратно выпутывает пряди. В его движениях ничего предосудительного, лишь спокойная сосредоточенность и проявление заботы. Сабина ощущает приятный запах – древесные и кожаные ноты, смотрит, как солнце высвечивает радужку тёмных глаз до прозрачного янтаря. Дыхание больше не сжимается скрученной петлей, не оседает сухостью на губах, не холодит горло.

      Какое-то время в салоне автомобиля царит тишина. Она растекается между ними как чернила, разлитые по бумаге, способные рассказать о многом, но потраченные впустую из-за неосторожного движения писца. Из динамиков еле слышно играет незатейливая мелодия. Грустные, чуть хрипловатые напевы флейты и перебор клавишных. Она звучит знакомо для Сабины, но девушка ее не узнает, так, словно это просто дежавю о том, чего никогда не было.

      Они въезжают на серпантин, и хотя автомобиль резко сбрасывает скорость, дорога выглядит сложной, поэтому девушка не уверена, что ей стоит начинать разговор. Однако вскоре желание прервать ставшую неестественной паузу все же пересиливает.

      – Что это за мелодия? – спрашивает она. Чиркен мельком бросает на нее взгляд, прежде чем вернуть свое внимание к дороге. Он не выглядит