Нас шестнадцать (сборник). Мария Рэйвен

многие родные умерли, другие переехали, стало кладбище совсем заброшенное. Но вот что страшно, все, кто видел эту школу в лесу или детей, погибали потом в аварии или от какого несчастного случая, не своей смертью. Видать, забирали дети души несчастных за то, что не спасли мы их тогда. Вот такая история, дочка.

      Костас закончил свой рассказ. Я сидела в каком-то странном оцепенении. Хотелось плакать, но слез не было.

      – Вы хотите сказать, что этот Йоргос на самом деле призрак мертвого мальчика?

      – Да, Анна, именно это я и хочу сказать.

      – Но я не верю в привидения!

      – Важно не это, важно то, что ты их видишь, и они могут принести тебе зло. Не ходи больше на кладбище, пока не случилось с тобой худого. Мой тебе совет.

      – Спасибо за совет, Костас, но это же просто бред! Да, вся история ужасно печальная, но то, что я разговаривала в лесу несколько раз с мертвым ребенком, ни в какие рамки не укладывается. У вас тут у всех просто богатое воображение. Такое невозможно!

      – В старых деревнях все возможно, люди порой сами не хотят признавать то, во что готовы поверить.

      – В таком случае я сейчас пойду в лес, найду мальчишку и сама спрошу у него, мертвый он или нет. Господи, что я несу!

      – Дело твое, Анна. Пеняй потом на себя.

      Костас собрал со стола посуду, ножи и ушел на кухню. Я слышала, как он о чем-то негромко разговаривал с Марией, та настойчиво просила его о чем-то, но он лишь повторял ей, что это судьба. Я надела куртку, шарф и вышла из гостиницы на улицу.

      Дойдя до валуна и не обнаружив там Йоргоса, я стала звать его, в надежде, что он гуляет неподалеку. Услышав шорох за спиной, я повернулась и увидела мальчика на своем привычном месте у камня.

      – Йоргос, почему ты вечно подкрадываешься со спины?

      – Извините.

      – Неважно, скажи мне одну вещь, твои родители на самом деле давно умерли?

      Он вздрогнул, его глаза расширились.

      – Что ты молчишь, отвечай сейчас же!

      Я не заметила, что стала кричать на бедного парня.

      – Да. Их давно уже нет.

      – Твои друзья, что играют на кладбище – это погибшие дети, что сгорели во время пожара в школе?

      Он сжался и закрыл лицо руками. Я не отступала.

      – Говори же! Почему ты так одет? Почему ты тут сидишь каждый день?

      Мой голос срывался, меня начинала бить дрожь, Йоргос молчал. Я протянула руку, чтобы схватить его за плечо и хорошенько встряхнуть, но пальцы прошли сквозь ребенка, схватив пустоту. От изумления я медленно опустилась на землю, мне даже не было страшно. Мальчик продолжал молча стоять, закрывая лицо руками. Я хотела закричать, но подумала, что тогда он сам испугается и исчезнет. Глупо, как можно напугать того, кто уже умер?

      – Йоргос, пожалуйста, ответь мне, я должна знать: ты умер?

      Он медленно убрал руки от лица и произнес одними губами.

      – Да.

      – Йоргос, это ты тот мальчик, что погиб в лесу, ударившись об камень?

      – Да.

      – Почему