Нас шестнадцать (сборник). Мария Рэйвен

минут передо мной лежала старая могильная плита из серого камня. Я нашла старое кладбище. Приглядевшись, я прочитала полустертую надпись: Константинос Феофану 1964–1978. Бедный паренек прожил всего четырнадцать лет, жаль его и его родителей.

      Я встала и огляделась, снег успел засыпать землю плотным слоем, но раз есть одна могила, вероятно, существуют и другие. Через полчаса вся мокрая от работы, я очистила еще четырнадцать плит. Тут были похоронены только дети от шести до пятнадцати лет. Что же это за кладбище такое? У меня встал комок в горле. Господи, сколько невинных детей в одном месте, сколько несчастных семей! Но вокруг ни крестов, ни оград, ни одного сухого цветка, оставленного скорбящей матерью. Словно кто-то хотел забыть об этом месте. Невозможно представить, что все могилы просто бросили. С другой стороны, самому младшему сейчас было бы тридцать семь лет, может быть, многие родители уже умерли или куда-нибудь переехали. И все-таки должен же был хоть кто-нибудь остаться из родственников, чтобы навещать могилы. Картина кладбища уверяла меня в обратном, оно было давно заброшенное и никому не нужное. Я вспомнила Йоргоса, знакомого паренька, ему одиннадцать лет, как это ужасно потерять ребенка. Я присела на край гранитной плиты, слезы потекли из глаз, обжигая на холоде щеки. Никогда не думала, что смогу сидеть на кладбище и лить слезы по незнакомым детям. Своих умерших родственников я навещала раз в пять лет, а то и реже. Мария, жена хозяина таверны, оказалась права, никакого дома на этом кладбище не было. Мне в самом деле померещились эти огни ночью. Я замерзла, сидя на холодной плите, пора было возвращаться назад. По пути в гостиницу я решила сделать крюк и сходить к валуну. На это раз я заметила камень издалека.

      – Привет.

      Я вздрогнула и обернулась, у дерева стоял Йоргос.

      – Привет, ты меня напугал.

      – Извините.

      – Ничего страшного. Ты опять не в школе?

      – Нет.

      Он печально улыбнулся и опустил глаза. На нем были те же синие брюки и грязная белая рубашка с короткими рукавами. Похоже, его семья очень бедная, если ребенок ходит без куртки в такую погоду. Похолодало еще сильнее.

      – Как у тебя дела?

      – Хорошо.

      – А хочешь, я подарю тебе теплую куртку?

      Мне было неудобно предлагать мальчику деньги и потом неизвестно, на что их могут потратить в его семье.

      – Не надо, мне не холодно.

      – Как не холодно, у тебя губы вон синие, бледный весь. Возьми хотя бы мой шарф.

      – Спасибо, но мне правда не холодно, не волнуйтесь.

      Я подумала, что парнишка может что-то знать о старом кладбище, и спросила:

      – Йоргос, а ты давно живешь в деревне?

      – Всю жизнь.

      – Ты знаешь заброшенное кладбище на окраине деревни?

      – Знаю, мои друзья там играют.

      – Играют на кладбище? Им что играть больше негде?

      – Нет.

      – А ты что же с ними не играешь?

      – Нет, они на меня злятся.

      – За что?

      – Я их очень подвел.

      – Как