Медиум поневоле. Анна Герд

посмотрел внимательно прямо в глаза.

      Договорились, что три вечера в неделю Костя приходит ко мне и мы работаем над курсовой, в те дни что он на смене, я пыхчу над ней самостоятельно.

      В один из вечеров, мы забросили надоевшую курсовую и увлеклись поцелуями. Постепенно ласки становились все откровенней и настойчивей, я немного стеснялась и пыталась натянуть обратно задранную маечку. Но под напором любимого парня все же сдалась. Мне было немного страшно, но жутко интересно.

      Этой ночью мы стали близки, он был моим первым мужчиной, моим самым лучшим, самым родным в этом мире. Я чувствовала, что отныне принадлежу ему, а он только мой. С ощущением счастья я уснула.

      Утром на свежую голову,  пыталась разобраться, что чисто физически принесла мне эта ночь. Я не чувствовала сильной боли, но и полетов от наслаждения тоже не было. Скорее мне нравилось, что Костику в кайф. Ничего похожего на то, что описывают в женских романах, по типу заезд, волн разной величины и взрывов я не почувствовала. Наверное, это приходит с опытом, надо будет ещё потренироваться. Румянец залил мне лицо только от одной мысли. Костя ушел рано утром, чмокнув сонную меня в макушку и оставив досыпать.

      В понедельник в академии, мы вели себя как ни в чем не бывало и не связывала нас вовсе, некая постыдная тайна.

      Следующие четыре дня Костя работал без выходных подменяя друга, а я основательно засела за его курсовую.

       Глава 6. Алексия за две недели до смерти.

      Я все-таки попалась и поговорить пришлось. Ну как поговорить, я больше молчала и поражалась как многое можно не видеть в человеке, смотря на него сквозь призму влюбленности. А Маркус изливал душу.

      Сегодня наконец пошел снег. Я вышла прогуляться. Медленно бредя по аллеям парка при академии, я вслушивались в хруст снега под ногами и подставляла лицо  медленно падающим хлопьям. Я люблю снег, мне нравится ощущение покоя, которое он  приносит. То, что нужно моей буйной и вредной натуре, немного спокойствия и холода.

       Расчистив место на дальней лавочке, я уселась, немного стекла по ней вытягивая ноги и откидывая голову на спинку. Уставилась в небо. Снежный танец зачаровывал.

      Вдруг подумалось, что медленное движение снежных хлопьев похоже на вращение пылинок в луче солнечного света. Неторопливое и затягивающее, зовущее с собой, плыть также в луче солнца или в морозном хороводе. Бездумно и свободно.

      Рядом на скамью плюхнулся Маркус, ну вот подставилась, расслабилась и потеряла бдительность.

      – Лесси.

      Сижу не шевелясь дальше.

      Нет дорогой ты утратил это право, назвать меня так, по-родному. Марк кажется понял.

      – Алексия, пожалуйста. – тянет с неохотой.

      Не меняя позиции, я повернула голову.

      Мой Маркус исчез, передо мной сидел незнакомец. Его глаза больше не лучились нежностью и смотрели настороженно. Под ними залегли тени от недосыпа. Лицо похудело будто? Почему-то скулы казались слишком острыми, и любимые мною ямочки на щеках исчезли.

      Как непривычно и горестно видеть его таким, словно