Измена. Ты об этом пожалеешь. Юлия Ильская

себе стакан воды. Игнат плетется следом со своей расчёской и скорбным выражением на красивом, подлом, мужественном лице.

      Супруг уже принял душ, побрился, на работу собрался.

      – Сонь, волосы! У меня никогда не выпадало столько волос, – причитает Игнат.

      – Ну, милый, все когда-то случается в первый раз. Мы все-таки не молодеем. У тебя вон уже лысинка намечается, – успокаиваю я его.

      – Лысина?! У меня лысина?! – ужасается Игнат и мчится в ванную.

      Я иду следом. Наблюдаю, как он с помощью двух зеркал пытается разглядеть свою макушку.

      – Давай сфоткаю, – предлагаю я, внутренне потирая руки.

      – Не надо, – мрачно говорит Игнат, – и так вижу…

      – Ну что ты, любимый, я тебя и так люблю, не переживай, – я подавляю брезгливость и прижимаюсь к мужу. Он отстранено приобнимает меня, но мыслями где-то далеко.

      Что, Игнатик, не нравится чувствовать себя старым?!

      – Ну что поделать, милый, тебе уже сорок пять. Отец твой вон давно уже лысый как коленка. Гены, – добавляю я ложку дегтя в непомерное самомнение мужа.

      Игнат всегда гордился своими густыми черными волосами. Даже легкая седина на висках только придавала ему шарма. Конечно, перспектива облысеть не очень его радовала, но теперь не ему решать.

      – Ну, хочешь, я тебя запишу к Севастьянову? Он замечательный трихолог, он поможет… Витаминки, может, какие-нибудь…

      – Поможет? – Игнат воспрял духом.

      – Наверняка, – успокаиваю я его, – к нему все наши старички ходят…

      Я готовлю завтрак, кормлю Игната, бужу Матвея и собираю в садик. Все как обычно, обычное утро в нашей семье. Только вот Игнат не догадывается, что ему объявлена холодная война.

      Наблюдаю за мужем. Сидит, отморожено жует яичницу.

      – Ну, как мясо? – спрашиваю я.

      – Спасибо, очень вкусно, – отвечает на автомате.

      – Ну, вообще-то ты яичницу ешь, – замечаю я. – У тебя что-то случилось? Ты сам не свой.

      Ну, давай же, Игнат, будь мужиком, признайся, покайся, и вместе решим, что делать дальше. Другого шанса не будет!

      Я действительно готова сейчас выслушать его. Отчаянно надеюсь, что хоть что-то мужское еще осталось в его душе. Может, хотя бы уважение ко мне осталось, как к матери его ребенка, женщине, которая была рядом в трудные времена его жизни.

      Но нет! Все зря!

      Муж вымученно улыбается.

      – Все в порядке, зай, просто… ну, я почти всю ночь в туалете провел. Тяжело, знаешь ли. Не покупай больше эти сливы.

      – Хорошо, – легко соглашаюсь я, и в моей душе исчезают последние сомнения в правильности моих действий.

      Это брехло ничего иного не заслуживает.

      Я провожаю Игната и иду принять душ. Смотрю на расческу Игната, с которой он не удосужился снять волосы, предоставив это мне, и добавляю в его шампунь еще немного средства для депиляции.

      Хорошо, что шампунь Игната так выражено пахнет мятой, иначе он бы непременно учуял запах. Завтра у него еще больше его драгоценных