Гнев и Голод. Дмитрий Новак

Он понял, что домой ему вернуться уже никогда не суждено, что ему там не место. Праведного гнева ему теперь мало, когда он испытал настоящую злость загнанной крысы, которая толкает на хитрость и так оттачивает ум.

      Теперь ни одна из этих тварей не уйдёт отсюда, не унеся на себе память об этой ночи.

      Поле превратилось в настоящий кошмар, огонь широко раскинул свои крылья и витал над землёю, словно дракон. По ещё целой площадке носились перепуганные волки, где-то рядом с ними по колосьям шелестело странное нечто. Из-за него волков становилось всё меньше, всё меньше и меньше…

      Когда первые лучи утреннего света коснулись обожжённого неба, стая уже уменьшилась вдвое.

      Наконец, через два с половиной часа метаний между огнём и чудовищем, стая всё-таки выбрала огонь. Несколько вервольфов прошли в опасной близости от пламенной стены и выбрались, оставив слабых и раненых умирать. Остальных постигла незавидная судьба, либо от стали, либо от огня.

      Вальдман и Даэвин встретились, когда поле совсем опустело. Залитые волчьей кровью, измученные, усталые, они смотрели вслед испуганной стае, наблюдая за тем, как она быстро удаляется по холмам к горизонту.

      Из груди верберда вырвался звериный рёв, эльфу даже пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. После этого Вальдман долго и тяжело дышал, восстанавливал силы, пока их, наконец, не набралось на то, чтобы вернуть глотку в человеческий облик.

      – Сукины дети, – сказал стрелок с лёгкой хрипотцой.

      – Мы ещё достанем их, дружище, – ответил Даэвин, смотря вдаль.

      Эльф не часто имел дело с оборотнями, поэтому сейчас пребывал в лёгкой растерянности, или это рык был виноват…

      – Скорее, они нас, – ответил Вальдман, – но да, ты прав. Должок мы так и так вернём.

      – Давай найдём нашего друга и уберёмся отсюда, – предложил эльф, – согласен?

      Вальдман обернулся к нему и пристально посмотрел прямо в глаза.

      – Ты же понимаешь, что они тебя теперь не оставят в покое, верно? – спросил он.

      Даже стекающая по лицу свежая кровь не смогла скрыть написанное на лице стрелка беспокойство.

      – Да, – выдохнул эльф, – но мне и так, и так деваться некуда. У таких, как я, нет пути назад.

      Вальдман улыбнулся, а затем расхохотался, широким раскатистым басом, ещё долго продолжавшим рокотать над догорающим полем.

      – Добро пожаловать, – сказал стрелок.

      ***

      Когда стрелок и лучник вернулись к поляне, они увидели зрелище, за право написать которое передралось бы немало художников. На фоне горящего поля, прислонившись спиной к жерди пугала, подогнув ногу, сидел гоблин. Он преспокойненько курил самокрутку, утопая в меху лежащего под ним крупного чёрного волка.

      Голова волка отсутствовала, куда подевалась, никто не знал.

      – Надо бы уходить, – предложил Вальдман.

      Он даже не предполагал, чего сейчас можно ожидать от гоблина в таком состоянии, поэтому старался выбрать максимально нейтральный тон.

      Гоблин повернул