Пани Зофья. Вы всё перепутали. Яцек Галиньский

просто невозможно.

      – Чему я обязана звонком? – спросила я.

      – Я не смог найти вас ни в больнице, ни дома, – ответил Боревич. – И мне нужно встретиться и побеседовать с вами.

      – Я сейчас очень занята.

      – Я бы не хотел сообщать вам это по телефону.

      – Пожалуйста, говорите.

      – Только прошу вас не нервничать.

      – А из-за чего я должна нервничать? Вы хоть раз видели, как я нервничаю?! С чего вы вообще это взяли?!

      Любопытные бездомные смотрели на меня, заинтересовавшись моей беседой. Они только и ждали, чтобы прервать работу и сунуть свой нос в чужие дела. Я дала им знак рукой, чтобы они продолжили заниматься туфлями. Они поняли.

      – Скажу прямо, не стоит с этим затягивать. У нас есть подозрение, что ваш сын был убит.

      – Что?! Мой сын?! – крикнула я в ужасе от известия о смерти моего единственного ребенка. – Что вы говорите?! Убит?! Мой сын?!

      Взволнованная этим известием, я случайно ударила Генерала по голове. Я хотела извиниться, но он показал мне жестом, что ничего не произошло. Быстро простил меня. Либо его сына тоже убили, и он узнал об этом по телефону, либо его уже много раз били по голове, пока он надевал туфли.

      – Мы еще не уверены, – продолжил Боревич.

      – Как вы можете сообщать такие новости по телефону! Совести у вас нет?!

      – Мы нашли его на полу в его доме на улице Усыписковой. Без документов, поэтому вам придется приехать в Бюро судебно-медицинской экспертизы для опознания тела.

      Как же меня напугал этот бестолковый полицейский! Как обычно, он ничего не знал. Как он вообще мог раскрыть хоть какое-то уголовное дело?

      – О, мой сын, мой сын… – причитала я уже гораздо спокойнее. – Кто мог это сделать? Он был таким честным, трудолюбивым, порядочным, сочувствующим и сострадательным. Он заботился обо всех. Это невозможно. Невозможно, слышите?

      – Мне очень жаль.

      Этот Боревич совсем с ума сошел? Ведь он познакомился с моим сыном в больнице!

      – Вы видели тело? – спросила я.

      – Это не мой район. Я видел только фотографии в системе.

      – Убитый мужчина на фото – это такой с редкими волосами, в обтягивающем пиджаке, с большой задницей? – выпытывала я. – Одним словом, не очень привлекательный?

      – Возможно, – смущенно ответил он. – Вы должны прийти в Бюро судебно-медицинской экспертизы на улице Войчеха О́чки для опознания тела.

      – Он лежал в коридоре в луже крови?

      – Откуда вы знаете?

      – Откуда-откуда? Ниоткуда не знаю! Догадываюсь. Какой бы я была матерью, если бы не знала, как умер мой сын? Да, это, должно быть, мой сын, – продолжала я. – Умер, бедолага. Бывает. Он был хорошим мальчиком, но все когда-нибудь умирают, и он умер именно сейчас. Спасибо, что сообщили мне об этом. А теперь, пожалуйста, давайте закончим разговор, мне нужно побыть одной. Я хочу как можно скорее погрузиться в свою боль, отчаяние и горе.

      – Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. У вашего сына были враги? Кто-нибудь угрожал ему?

      – Нет, откуда? Хотя, знаете,