Юность. Александр Омельянюк

раз. Но следующего раза не случилось. Платон решил больше не ходить на тренировки.

      – Оказывается я сильнее всех этих самбистов! Я знаю много боевых приёмов и всегда смогу себя защитить, и не только себя! А спортсменом я становиться не хочу! Так что ходить мне сюда незачем! Да и футбол скоро начнётся – будет не до самбо! – решил он прекратить посещения тренировок.

      Но его интерес упал не только к так и не состоявшимся занятиям борьбой, но и к ранее им любимой физике.

      Слабая компетентность учителя физики Ивана Алексеевича Федулова в своём предмете и постоянное, хоть и не злобное, третирование им Платона, плюс зазнайство того своими знаниями, привели к охлаждению интереса и снижению его успеваемости.

      Но никогда не падал интерес Платона к своим увлечениям, играм и особенно к футболу.

      Вскоре, особенно на обращённых к югу покатых площадках, земля стала просыхать. И наконец, когда поле стадиона «Старт» было ещё не готово, Платон сходил со своим классом за железную дорогу в Крутицы на юге Реутова. Там они выиграли у соперников на покатом на юг, потому быстро высохшем на солнце, футбольном поле за Домом культуры «Маяк».

      К середине апреля просохло не только на земле, но и прояснилось в воздухе, когда стало известно, что части ПВО ДРВ стали вполне успешно сбивать американские самолёты.

      – «Сын! Наверно мы послали во Вьетнам наши ракеты ПВО и персонал?!» – спросил Платона Пётр Петрович.

      – «Наверняка! Но не только ракеты, но и прежде всего пусковые установки к ним! А расчёты точно наши! За короткое время вьетнамцев обучить не успели бы!» – в принципе согласился давний, постоянный и внимательный читатель журнала «Советский воин».

      Но эта несправедливая война не была нужна и американскому народу.

      Поэтому уже 17 апреля в Вашингтоне прошла первая крупная демонстрация против участия США во Вьетнамской войне.

      На следующий день в воскресенье 18 апреля Платон, накануне предупредив Варю, что не приедет, с родителями открыл новый садово-огородный сезон. В садоводство они привезли часть пустых банок, а там убирали на компостную кучу прошлогоднюю листву и не догнившие растения.

      Зато Платон съездил в гости к Гавриловым на следующий день, в понедельник, после школы, вместе отметив малышу один месяц. А Варя показала ему Свидетельство о рождении их сына, согласно существующим правилам записанного, как Вячеслав Платонович Гаврилов.

      – «А для того, чтобы он стал Кочетом, надо представить в ЗАГС или свидетельство о браке, или свидетельство об установлении отцовства, ну, или об усыновлении!» – объяснила Варя, почему их сын не Кочет.

      – «Жалко!».

      – «А как ты хотел?! Так любая женщина сможет записать отцом своего ребёнка любого мужчину!».

      – «Понятно!».

      – «Как тебе станет восемнадцать, так и решим этот вопрос! Согласен?».

      – «Конечно! А что ещё остаётся?».

      – Всё равно здорово! Хоть по отчеству видно, что это мой сын! – лишь немного обрадовался Платон.

      И тут он вдруг вспомнил, как Варя иногда мучилась