Клоун: душа напрокат. Рим Дик

с мест, суя два пальца себе в рот и, хлопая ладошками так громко, что заглушали крики обезьян, собак и разбушевавшегося слона, размахивающий бревном из стороны в сторону.

      «Если поднялся, значит всё в порядке».

      Клоун дёргал огромными красными ботинками в воздухе и вставал, отряхиваясь от пыли, пытаясь сдержать свои слёзы и так же непринуждённо улыбаться. Сегодня родители привели своих детей, чтобы посмотреть на шоу, сегодня праздник, Джон обязан был не испортить сегодняшний вечер. Он вставал и улыбался.

      – Але-е-е. А-а-а-п! – добавлял он, показывая всем свои белоснежные, ровные зубы. Только издали, не было видно, что кровь по зубам стекал на воротник, а с воротника на костюм.

      Слон нёсся к нему, трезвонил хоботом, поднимал пыль, земля содрогалась, но Джон встал и побежал. Это была его работа – вставать и бежать.

      Каждый новый шаг по арене давался ему с трудом, боль в груди от сломанного ребра сжимала его сердце всё сильнее и сильнее, но Джон улыбался, стиснув зубы от тяжести страдания и, продолжал играть свою роль.

      «Если потеряю эту работу, то и существовать не имеет смысла, я должен улыбаться и терпеть – это единственное, что заставляет чувствовать себя живым и быть кому-то нужным».

      Клоуну приходилось бегать по арене, гонятся за собаками и наоборот, приходилось падать на спину, чтобы зрители смеялись, приходилось поднимать руки вверх, дирижируя стаей обезьян, стоящих на пластмассовых тубах. Обезьяны широко открывали рты и хохотали, потом прыгали, взбирались на собак и катались на них, словно на лошадях, после всего, они бежали к слону и взбирались к нему на спину. Слон кинул бревно обратно на землю, и скрылся за ширмой, унося с собой обезьян.

      Джон кашлял, из него выходили маленькие крупицы еле заметной крови, стекая по губам к шее, они окрашивались с красками в одну, а зрители же, не видели всего этого – красный, на красном не виден. Часть грима уже давно окрасила не только всю его шею, но и грудь под одеждой, клоун потел, всё это грязное, пыльное месиво стекало по нему и размазывалось по всей коже.

      – Сейчас, дамы и господа, клоун Джон продемонстрирует вам нечто удивительное!

      Клоун поднимал руки высоко вверх и, улыбаясь, махал руками и выходил к зрителям.

      – Всем привет, Я Джон! Сейчас я покажу вам, как ходить по канату! Только не повторяйте дома!

      Потом, делал поклон и уходил к башне, стоящей у края палатки и, поднимался по ржавой лестнице вверх. Никто не знал, что она ржавая, её только на днях покрасили свежей краской.

      Каждый шаг заставлял рёбра внутри груди перестраиваться поверх других рёбер, а пока его лица никто не видел, клоун Джон пускал слёзы, вытирал их воротником костюма, смотря на железную лестницу – поворачивал голову, улыбался и махал одной рукой, дав понять всем, что всё идёт по плану.

      – Не бойтесь, я уже много раз так делал! – но его никто не услышал.